Летом 2002 и 2003 года в Крыму я выступала с концертами перед моряками Черноморского флота. И надо было видеть, как зал буквально замер, когда я рассказывала о подвиге четырех пленных пограничников в 96-м. Ведь это все еще так свежо, матросы в зале — ровесники Жени Родионова и его товарищей, которым в 2003-м исполнилось бы только двадцать шесть! Как после концерта подходили ребята ко мне, просили книги о Жене, аудиокассеты с записью песни, посвященной ему! Черноморские моряки далеки и от церкви, и от войны в Чечне, однако откликнулись их сердца на подвиг Жени Родионова и его товарищей, проснулась генетическая память, посветлели лица! Они услышали, что, оказывается, и в наше время, когда шкурный интерес у многих заменил идеалы, по-другому — можно! Они увидели, что и в жизни, и в смерти может быть великий, святой смысл, что можно не выживать, а жить, не вымирать, а умирать, а это совершенно разные вещи!
Я рассказывала о Жене и его товарищах в школах общеобразовательных и православных, в вузах и колледжах, в казармах и госпиталях, даже в воспитательной колонии, — равнодушных не было нигде. Эта история задевает за живое каждого, кто еще не утратил совесть. Как много простых людей говорили мне, что они не видят смысла в жизни, где человек превращается в раба желудка и половых органов.
Топят русские мужики свои судьбы в водке, недобитая в мясорубках 20-го века активная, волевая молодежь идет в криминал: не видя вокруг созидания, со всем жаром и пылом молодости отдается разрушению. Энергия требует выхода. Мечется в замкнутом пространстве, а дверца — вот она, рядом, ее услужливо распахивают невидимые пухлые ручки: туда, туда — в ночные клубы и на панель, в эстрадно-футбольные фаны и тоталитарные секты, в подъезды и подворотни. А если кому мало грез и развлечений, тех — в криминал! Вон как романтизированы бандюганы масскультурой — что ни блатная тусовка, то триллер-боевик, что ни звуковая пошлость из трех аккордов, то “русский шансон”! Да и наборщик рекрутов в банду рядом всегда и везде. А там, глядишь, дела лихие перерастают в уголовные (сколько веревочке ни виться, а кончику — быть!), и вот уже парнишка или девушка на нарах, пройдет несколько лет, тюрьма сделает из них либо отпетых уголовников, либо больных, надломленных инвалидов...
Всякая смерть — трагедия. Но, как говорят в народе, “за совесть и честь хоть голову снесть!” Смерть за святое — иной уровень. Умереть так, как предписано убийцами России, молодому русскому (татарину, башкиру, буряту и т. д.) — от водки или наркотиков, сифилиса или СПИДа, погибнуть в автокатастрофе или бандитской разборке — все одинаково бессмысленно. Все, кроме гибели за Отечество.
