Сельское хозяйство после освобождения крестьян дает скачок вверх по урожаю: производство пшеницы возросло на 37,5 %, ржи на 2,4 %, ячменя на 62 %, овса на 29 %, кукурузы на 44,8 %. “Ни один народ Европы не может похвастаться подобными результатами, – цитируют авторы французского экономиста Э. Терри. – Этот рост сельскохозяйственного производства не только позволяет удовлетворить новые потребности населения, численность которого возрастает ежегодно на 2,7 % и которое питается лучше, чем раньше, но и значительно увеличить экспорт...”
Значительных успехов достигло народное просвещение. В 1908 году был принят закон о введении обязательного начального обучения. Его осуществление прервала революция. (Заметим, что советской властью закон этот был реализован лишь в 1930 году.) Об усилиях государства свидетельствовал рост ассигнований на просвещение: с 1902 до 1912 года они увеличились на 216,2 %…
Итак, вспомним, что процедил сквозь зубы Энциклопедический словарь насчет “катастрофического” состояния страны (по “вине”, конечно, реакционного царя). Война, разумеется, это не рай, и не сахар, и людям хочется, чтобы не стреляли. Однако Россия и впрямь страна необычная, ибо историки пишут: “Несмотря на войну, можно бы сказать, в связи с войной продолжается быстрое экономическое развитие России. В 1914 году русская экономика составила – по сравнению с 1913 годом 101,2 %, в 1915 – 113,7 %, в 1916 – 121,5 % (из книги А. Сидорова “Экономическое положение России в годы первой мировой войны”).
(…) Россия производила в 1916 году 20 тысяч легких орудий и импортировала 5625. Производство гаубиц было на 100 % отечественное, а тяжелых орудий – на 75 %. “Запасов царской России, – пишут М. Геллер и А. Некрич, – хватило на три с лишним года гражданской войны”.
Вот оно, неизвестное, покрытое искусственным туманом и затмившееся наше прошлое. Россия была жизнеспособная, плодоносная, прекрасная земля. Ее нелегко было убить. Февраль дал ей необходимые политические свободы, а после этого начался бесконечный, затяжной апокалипсис с маленькой будничной буквы. (…) Главная мысль Николая в те дни записана его собственной рукой: “Неужели я двадцать два года старался, чтобы все было лучше, и двадцать два года ошибался?”.
(…) Примечателен его диалог с Вайнером.
“ Вайнер . Как оправдаете вину свою перед народом?
Николай . Что ж. Согласен, коли сперва вы оправдаете преступления своей власти перед народом. За восемьдесят лет, вплоть до 1905 года, в империи было казнено людей меньше, чем сейчас ежедневно. Расстрелы без суда и следствия стали нормой, и не только имущих, но и самих рабочих. За десять минут задержки состава, я сам видел, на перроне, комиссар расстреливает начальника станции, телеграфиста и стрелочника! Вот приказ от 1 июня. (Читает.) “Ввиду объявления военного положения… революционный штаб арестовал наиболее видных лиц буржуазии и представителей партий, принимавших участие в выступлении чехословаков, и будет содержать их за заложников. При контрреволюционном выступлении заложники будут расстреляны в первую очередь”. Как оправдаете? Отдаете ль отчет, куда ведет сия мораль, позволяющая казнить не за вину, а просто затем, что властям почему-либо потребно? …На словах церковь от государства отделили, но имущество ее отобрали, проповедовать вероучение запретили, святые мощи осквернили, расстреливаете крестные ходы, а еще 9 января имеете наглость вспоминать; священникам, мирным людям, единственным оружием которых является крест, выкалываете глаза, отрезаете языки и уши, живьем закапываете в навозной яме…”.
