Его переводы обладают всеми достоинствами авторских текстов еще и потому, что Анатолий Константинович никогда не брался за перевод заведомо слабого поэта (отказывал жестко) и никогда не работал над стихами, которые ему не были близки.
Наби Хазри за сборник стихов в переводах Передреева получил Ленинскую премию. Советским руководителям не приходило в голову, что самому русскому поэту Анатолию Передрееву можно дать такую премию за его собственные стихи. Лишь читатели вознаграждали его беззаветной, искренней любовью.
А вечерами приходил в ЦДЛ, сидел в буфете или ресторане, пил... Часто раздражался, дерзил, а то, случалось, и дрался. Алкоголь тяготил, мучил. О том еще ранее, от 1963 года, горькое, трагическое, как у истинного поэта пророческое, стихотворение “Люди пьют...”
Но он и тогда, преодолевая тяжкие, мрачные дни свои, до самой кончины трудился немало. Написал прекрасные стихи о творчестве: “Ты, как прежде, проснешься, поэт...”, “Поэту”. Он не просто любил литературный труд, а всем существом врос в него. И время, посвященное переводам, не было временем немоты, а лишь оттачивало перо, подготавливало к новому витку взлета в поэзии.
Сергей Агальцов, редактор книги “Лебедь у дороги”, писал: “О стихах Анатолий Передреев мог ярко, неподражаемо, свободно цитируя любимых поэтов, говорить часами — в домашней беседе, по телефону, днем и ночью — когда и где угодно. Его отношение к поэзии было чисто и свято.
Требовательный к себе, к своим стихам, он мог простить другому слабую проходную строчку, не мог простить одного — душевной неискренности, фальши... “Так хочется написать что-нибудь хорошее”, — любил он повторять. Дальше его притязания не простирались. По меткому замечанию одного критика, Анатолий Передреев “не написал ничего лишнего”.
После смерти матери 21 июня 1979-го Анатолий Константинович стал круглым сиротой. Ему было 46 лет.
Потеря матери означала и другую утрату — утрату той части родины, где рос и учился, любил и дружил. Исчезла деревня Новый Сокур... Грозный стал для него уже тогда пепелищем, на котором только могилы отца и матери. И остался один каменный лес — Москва. И он знал — до скончания.
И все же в Анатолии Передрееве, крестьянском сыне, еще порой вздымалась корневая жизненная сила. Вот стихотворение (начало поэмы) последнего года его земного бытия:
Кто построил тебя, дом,
Не гордясь своим трудом?
На моем пути земном
Кто поставил тебя, дом?..
