И такой (будто уже совсем стариковский) оттенок сентиментальности послышался в этих словах, что мне стало грустно...
Я дал композитору антологию “Поэзия российских деревень”. Увидев в оглавлении знакомые и дорогие имена, он обрадовался:
— О! Клычков! Орешин! Вы знаете, у меня на Орешина есть сочинение, называется “Лапотный мужик”, с оркестром, колоколами, органом!
Я указал на Федора Сухова, но этого имени он не знал. Зато о Василии Казанцеве сказал так:
— О! Это хороший поэт! У него есть превосходное стихотворение “Ворон”.
Нашлось у него доброе слово и для Владимира Кострова:
— Мне дорого, что он написал обо мне в своих стихах, хотя мы даже незнакомы.
При прощании, передавая привет Лазареву, Георгий Васильевич спросил:
— И вообще, вы можете приехать сюда вместе?
И пригласил:
— Приезжайте обязательно!
Мы поцеловались, и я, вместе с А. С. Белоненко, который в тот вечер выезжал из Москвы в Ленинград, вышел на дачную улицу.
Сейчас, по прошествии лет (и каких лет!), могу сказать без малейшего преувеличения и безо всякой позы: эта удивительная беседа стала важнейшим событием всей моей жизни. И как здорово, что почти сразу же по возвращении домой я записал все, что осталось в памяти, — теперь, при самом горячем моем желании, я не вспомнил бы и тысячной доли того, что увидел и услышал в тот счастливый для меня день...
Через несколько недель в моих руках оказалось новое нотное издание хоровых сочинений композитора, и я написал ему:
Дорогой Георгий Васильевич!
Не могу забыть и, верно, никогда не забуду нашу встречу. Боюсь говорить еще что-то, ибо, как писал однажды Клюев Блоку, — “говорить про это много нельзя, иначе истратишь слова, не сказав ничего”.
Клюев — неисчерпаемая тема для познания, и мне хочется, в продолжение нашей беседы, чтобы Вы прочли его стихи, которые я еще не присылал Вам. Прилагаю также стихотворения “Россия плачет пожарами...” и “Оттого в глазах моих просинь...”, печатных текстов которых у Вас нет.
В прошлом письме и разговоре я поминал свою работу о клюевской прозе. Шлю эту работу Вам — может быть, выберется время просмотреть ее. В ней я постарался, насколько хватило моих знаний, проследить объективные закономерности клюевского стиля (статья эта под названием “Проза Николая Клюева в газетах “Звезда Вытегры” и “Трудовое слово” 1919—1921 годов: Проблемы стиля и атрибуции” через полтора года появится в академическом ленинградском журнале “Русская литература” (1984, № 4). —
