— Он вспоминает, что Клюев любил рассказывать свои сны. Мне кажется, что иногда клюевские сновидения отражались и в его стихах, — продолжил я и прочел тогда еще не напечатанное, да и теперь малоизвестное стихотворение 1917 года “Из кровавого окопа...”, которое понимал как рассказ Клюева о своем сне о Есенине.
Эпиграф к стихотворению “Меня скоро убьют, но смерть — не разлука” тут же привлек внимание Георгия Васильевича:
— Это очень по-русски...
Я сказал, что тут есть что-то федоровское, имея в виду учение Н. Ф. Федорова.
— Федоров Федоровым, но это вообще очень русская мысль.
И вновь Свиридов взял у меня тетрадь со списком стихотворения и, как и прежде, перечитал его сам.
Вернувшись к застолью, он предложил второй тост:
— Хочу выпить за наше здоровье. Вы должны продолжать свое дело, ни на что не обращайте внимания. Работайте — правда себе дорогу найдет.
Затем началось то, что мне хотелось донести до Георгия Васильевича непременно. Я приступил к чтению писем Клюева 1934—1936 годов из сибирской ссылки, которые мне удалось годом раньше получить в Пушкинском Доме. Адресатом поэта была его духовная сестра Надежда Федоровна Христофорова-Садомова, певица и вокальный педагог, близкий кругам Большого театра, человек глубоко верующий.
Уже первое письмо от 10 июня 1934 года, где Клюев описывает Колпашево — место своей ссылки — и свои злоключения после ареста, вызвало реплику Свиридова: “Какая поэзия!” — и одновременно его совет как человека многообразного жизненного опыта:
— Смотрите, храните все это, чтобы все это у вас не отобрали.
Далее из его уст не раз слышались возгласы восхищения. В одном из мест он воскликнул:
— Их необходимо обязательно все напечатать!
(Это пожелание в последующие годы реализовалось — см. журналы “Новый мир”, 1988, № 8; “Север”, 1994, № 9).
Письмо от 22 февраля 1935 года Клюев начал с новеллы:
“В острожной больнице одна сиделка принесла арестанту-уголовнику сваренное яйцо. “Слишком круто сварено”, — сказал больной и оттолкнул его. Сиделка удалилась так же спокойно, как если бы арестант прилично поблагодарил ее... Вскоре она вернулась со вторым яйцом и ласково предложила больному.
“Оно недостаточно сварено”, — проворчал он с досадой. Женщина ушла, ничуть не изменившись, и пришла в третий раз, держа в руках кастрюльку с кипящей водой, сырое яйцо и часы.
“Подержите, дорогой, — сказала она ласково, — теперь у вас под рукой все, что нужно, чтобы сварить яйцо так, как вам хочется...”
