Католики, не признающие Благодатного Огня, вполне могли бы из уважения к христианским чувствам православных людей в утро Великой Субботы, которую они считают просто субботой, не устраивать мессу при Гробе Господнем, а отслужить ее в своем просторном храме Явления Христа Богородице. Но им хочется насладиться своим могуществом, и поэтому с пяти часов утра всех, кто успел разместиться поближе к Кувуклии, израильская полиция начинает изгонять из ротонды и спрессовывать в северном и южном крыльях храма.
Довелось и нам испробовать, что такое стоять в давке и наблюдать за католической мессой. Любви к католикам после этого, мягко говоря, не прибавляется. Два часа мы стояли спрессованные и ждали, когда же они начнут, ибо как нам, в конце концов, объяснили русскоговорящие полицейские, это все у них длится ровно час — ни минутой меньше, ни минутой больше. Я нарочно говорю “все это”, потому что назвать происходившее великим словом “литургия” не поворачивается язык.
Когда наконец часы пробили 7 утра, из католической ризницы вышли три францисканских монаха — негр, белый и китаец. Как и подобает францисканцам, на них были коричневые балахоны, схваченные по поясу веревкой, и сандалии на босу ногу, придающие им некий вполне пляжный вид. И этакой вальяжно-пляжной походочкой эти три монаха принялись расхаживать взад-вперед, перенося свою церковную утварь к Кувуклии. Затем появился пастырь в белой кружевной распашонке, исчез ненадолго в Кувуклии, потом вышел оттуда и некоторое время под звуки органа, поющего в храме Явления, он читал проповедь по-латыни. Кому? А никому. Самому себе и трем интернациональным монахам. Вряд ли кто-то из спрессованных знал латынь настолько, чтобы понимать смысл проповеди. Потом он принес облатки и вложил их в уста негра, китайца и европеоида. На сем “все это” закончилось. Орган стал играть энергичнее, а под конец органист так увлекся импровизациями, что даже вплел в свой органный концерт мелодию “Боже, Царя храни!” Пляжные стали уносить свою утварь обратно в ризницу, а в начале девятого ограждения сняли и нас пустили на свои места, где мы провели ночь.
Повторяю, никаких добрых чувств к католицизму и лично к папе Иоанну Павлу “все это” внушить не могло. Напротив, некоторые из особенно спрессованных не затрудняли себя в выборе выражений типа: “Ну шо воны кота за хвист тянуть!”, “Педофилы папские!”, “Сколько у него там таблеток?” (это про облатки), “Цирк устроили!”
