Покушения на жизнь видных деятелей Палестинского сопротивления и Организации освобождения Палестины, а также теракты израильских спецслужб продолжались и в последующие годы, в том числе за пределами Палестины. В 70—80-х годах были совершены: нападение израильских “командос” на аэропорт в Энтебе (Уганда) в ночь с 3 на 4 июля 1974 г., налет группы террористов, именовавших себя “еврейским фронтом самообороны”, на магазин арабской книги в Париже в ночь с 12 на 13 января 1976 г., убийство израильской спецгруппой “Моссад” Халиля аль-Вазира (Абу-Джихада) — второго человека в ООП после Ясира Арафата, 16 апреля 1988 г., Салаха Халафа (Абу Аийяда) 17 января 1991 г. в Тунисе и многих других видных палестинских деятелей из движения сопротивления. Правящие круги Израиля, таким образом, впервые в практике международных отношений возвели терроризм на уровень государственной политики. Ибо упомянутые террористические акты планировались и проводились непосредственно государственными органами с санкции израильского правительства. В связи с этим необходимо провести черту между палестинским терроризмом, представлявшим собой действия более или менее неконтролируемых элементов, и бандитскими акциями, организуемыми государством, входящим в международное сообщество, членом ООН.
Если израильский терроризм был с самого начала неотделимой частью политики территориальной экспансии и оккупации арабских земель, то происхождение и природа так называемого палестинского терроризма была cвязaна прежде всего с бедственными условиями жизни палестинского народа — народа-изгоя, разделенного, ведущего тяжелую повседневную борьбу за выживание. “Палестинцы, — пишет по этому поводу Р. Ледда — корреспондент итальянского журнала “Ринашита”, — народ беженцев, и жить на окраине такого города, как Амман или Бейрут, построить там какую-нибудь убогую лачугу было для них как бы привилегией, о которой можно было только мечтать, даже если это всего лишь гетто, которое не так-то легко включается в состав города. Но здесь, по крайней мере, зарождается какая-то общественная жизнь, можно развернуть какую-то деятельность, можно жить в человеческом обществе. Другие же, в основном те, “кому не повезло”, живут в настоящих лагерях, разбросанных в арабских странах данного региона, они оторваны от всякой организованной жизни и зависят от ненадежной международной благотворительности. Это — скорее предметы, чем люди, скорее узники, чем беженцы. Такова реальная действительность палестинского народа с 1947 года и по сей день”.
