Россия вот уже десять лет переживает “время Лемминга”, но, в отличие от фантастического сюжета, в российской реальности от самоубийств гибнут отнюдь не мерзавцы, а скорее наоборот. По числу погибших “не своей смертью” самоубийцы в России стоят на первом месте, двукратно превышая по численности погибших от умышленных убийств. А ведь по числу умышленных убийств в расчете на 100 тысяч человек Россия превосходит США в 3,2 раза и стоит на втором месте в мире после Южно-Африканской Республики.
До последнего времени по уровню суицида (количество самоубийц на 100 тыс. населения) в мире лидировала Венгрия. Дело в том, что, по наблюдениям этнопсихологов, угро-финны (к которым относятся и венгры) имеют, как правило, традиционно высокий уровень суицида. Но вот в 1999 году Россия делает решительный рывок и отбирает у Венгрии это малопочетное место. Теперь мы первые в мире по числу самоубийц на 100 тыс. населения (а возможно, и по их совокупной численности — просто никто не подсчитывал число самоубийц в Китае).
Уровень самоубийств является одним из важнейших социологических показателей степени благополучия данного общества. Предельно-критическое (пороговое) значение в мировой практике — 20 суицидов на 100 тыс. населения (“Социс”, №4/98, с. 90). В 1994 г. Россия превысила критическую массу в 2 раза, а в 1999-м — в 3,3 раза. Такие цифры свидетельствуют уже не о болезни, а о смертельной агонии общества. Социальные условия, созданные в современной России, оказались, как выражаются патологоанатомы, несовместимыми с жизнью: за десятилетие реформ полмиллиона россиян наложили на себя руки. Это только учтенные статистикой так называемые “истинные суициды”. Но есть еще и “скрытые суициды”. Скрытым суицидом считается поведение, сознательно связанное с повышенным риском и часто приводящее к как бы “случайной” смерти. Среди прочих вариантов сюда относят рискованное вождение автомобиля, злоупотребление алкоголем и наркотиками. По этим позициям Россия также лидирует в мире. Многие социологи рассматривают безумный российский рост алкоголизма как проявление национального суицидального комплекса, т. е. стремления к национальному самоубийству. По крайней мере, не надо быть социологом, чтобы понять очевидную вещь: алкоголизм и наркомания — тоже способы “убежать”: не знать, не видеть, не слышать, не чувствовать. Самоубийство — лишь логичное завершение этого стремления к бегству от того страшного мира, который сотворили на развалинах России “молодые реформаторы”. С 1991-го русских превратили в леммингов, и “время Лемминга” не завершено этим “славным десятилетием”, оно продолжается по нарастающей, плавно перетекая в третье тысячелетие.
