В политике опасно ручаться за кого бы то ни было. Хотя Воронин произвел на меня впечатление по-крестьянски цельного человека. Понятно, я мог и ошибиться. Но дело не в этом. На мой взгляд, сегодня н е т о с н о в а н и й подозревать молдавского лидера в нежелании выполнять предвыборные обещания. Аргументы статьи “Молдавские вина — яд для ПМР” (“Завтра”, № 21, 2001) не кажутся мне убедительными. Более того, зачастую претензии автора попросту несерьезны. Воронину, к примеру, ставят в вину заявления о “выполнении всех международных обязательств Молдовы” и о стремлении улучшить отношения с Румынией (обострившиеся после ухода со сцены национал-демократов). Представим, как бы развивались события, если бы молдавский президент продекларировал нечто противоположное! Дескать, не признаем договоров реакционного буржуазного правительства, выходим изо всех международных организаций, а Румынии — что, объявляем войну? Или товарищ из “Завтра” готов позволить Воронину погодить до другого раза...
Несерьезны и попытки изобразить Кремль в качестве наивного поклонника кандидата коммунистов. “Воодушевленный Кремль поверил в молдавского коммуниста и безоговорочно поддержал победу Воронина”. Неужто забыли о десятилетней борьбе той же кремлевской администрации с коммунистами в самой России? Конечно, Кишинев не Москва, и все же... В том-то и дело, что газета не желает замечать проблемы, которая представляется настолько значимой, что я посвятил ей эту главу. Готовы ли Путин и команда ультралибералов в правительстве поддержать интеграционный процесс, неразрывно связанный с левой волной?
Не думаю, что ответ очевиден. В сущности здесь же камень преткновения в интеграции с Беларусью. О чем не раз с циничной откровенностью говорили московские “демократы”: как же мы будем объединяться с Беларусью, если Лукашенко — сторонник социализма? Вот если бы подождать... И разве не видно — ждут, до последнего, до неприличия оттягивая создание дееспособных союзных структур. Прежде чем Молдову принимать в Союз, неплохо бы реанимировать связи с Беларусью.
Потому ли Воронин перестал говорить о присоединении к Союзу, или причина в ином — не знаю. Но то, что названная причина достаточно серьезна, бесспорно. Надеюсь, всем памятно решение югославского парламента о вступлении в Союз — и что из этого вышло... Опять-таки, это не означает, что Югославию тогда следовало принимать, рискуя ввязаться в конфликт с объединившимся Западом. К чему, кстати, призывала газета “Завтра” — с той же безоглядностью. Это означает одно: в политике не бывает простых проблем, которые решаются одним махом. Особенно на постсоветском пространстве — запущенном, да к тому же и заминированном...
