Низкий поклон и благодарность Вашим прозаикам - Крупину, Балашову, Сегеню, Лиханову - да разве всех перечислишь? Статьи обоих Куняевых, Казинцева и Кожинова помогают читателю выпрямить свой взгляд на многое, что происходило и происходит. Мы не только читаем и обмениваемся мнениями, но и даем почитать другим и рассказываем о прочитанном, а ведь и в этом продолжает играть ваш журнал свою просветительскую роль. Думаем, что так поступают многие из подписчиков, и да продлится это!
Члены нашей небольшой группы - это люди самых разных профессий, и мы, к великому нашему счастью, далеки от круга лиц "творческой интеллигенции". Нас объединяет преданность всему истинно русскому, а отсюда - и любовь к вашему журналу.
От имени ваших читателей
П. Кольцова,
г. Дубна
Здравствуй, уважаемый журнал!
С удовольствием читаю книгу Куняева и испытываю внутреннюю радость, наслаждение и громадное уважение к нему как к личности: пожалуйста, передайте Станиславу Юрьевичу мои слова и доброе известие, что его книга здесь читается (сужу по состоянию журналов, книжечки явно потеряли первоначальный белый цвет, да и Галина Константиновна, зав. городской библиотекой, говорила) с явным интересом, а если учесть, что наш чукотский Север изначально космополитичен (все же осваивали его и выдающиеся геологи-евреи, фамилии которых, конечно же, не встретишь в сборнике знаменитых евреев, о котором пишет С. Ю., но которые в большей мере, чем многие из прочих, имели на это право), далек от патриотических настроений, то это значит, что и здешнее население начинает проникаться пониманием происшедшей в России беды. Куняевская книга написана живым языком, главное, он не боится писать о том, что иные прячут в собственных биографиях как жизненные ошибки. Он живой, он вместе со всеми сомневается, надеется, он часть страны, в отличие от обособленно стоящих пней-диссидентов. Очень близки по интонации этой прозе дневники моей матери, ленинградской поэтессы Тамары Никитиной, к сожалению, она никак не возьмется их довести, сил физических уже нет: то же, такое родное, переплетение личных ощущений с громадьем планов Великой страны, и все это предельно естественно. Смерть Сталина, радость от покупки на первые советские деньги первого килограмма сахара (в отличие от воспоминаний этого же события у Евтуха, в памяти которого осталось лишь то, что по московской улице некий гражданин пер на спине из магазина пять унитазов - глубоко жалеемый, конечно, Гангнусом гражданин, - потому как в магазине более нечего было купить на вдруг превращаемые в бумажки деньги). Такие разные взгляды, разные стороны баррикад. Конечно, очень близки страницы тайшетской жизни.
