– Долго же ты! – упрекнула меня девушка.
Она сидела в кресле, забросив ногу за ногу. Локоть покоился на журнальном столике, где на салфетке стояла ваза с дурацкими пластиковыми цветами.
– Я же сказал, что задержусь…
– Поздно уже. – Действительно, часы показывали начало двенадцатого ночи, хотя на улице еще не совсем стемнело. – А у меня мама больная…
– Ты ей звонила?
– Да, сказала, что у подруги заночую…
– Что ж, буду твоей подругой… Ты же с подругами не спишь?
– Когда как, – пристально, с напряжением улыбнулась она.
Взгляд у нее блуждающий, и речь слегка замедленна. Уж не добрался ли до нее Гога?..
Но все оказалось гораздо проще. На полу между столиком и креслом я заметил бутылку со светло-коричневой жидкостью и красной этикеткой. Шотландский виски из моего неприкосновенного запаса.
Я подошел к Вике, встал перед ней на колени. И, приблизив губы к ее уху, прошептал:
– Скажу тебе по секрету, я не сторонник платонической любви.
– Я, если честно, тоже…
Она закрыла глаза, будто в ожидании поцелуя, но я отвел губы от ее лица. От нее действительно пахло спиртным, но я не жадный, могу и еще налить.
– Поверь, виски не самый лучший советчик для девушки, – сказал я, поднимая с пола бутылку.
– Смотря, на что она настроена, – опустив глаза, улыбнулась Вика.
– А на что ты настроена?
Я попытался встать на ноги, но Вика руками обвила мою шею, удержала.
– Мне кажется, что ты сумасшедший, – приближая ко мне чувственно-затуманенную улыбку, прошептала она. – И я сумасшедшая. Потому что здесь… Я хочу знать, что происходит, когда сходятся два сумасшествия…
– Происходит большое завихрение. Но все зависит от полярности нашего сумасшествия. Мы можем завихриться вперед и в будущее, мы можем завихриться вверх, мы можем завихриться вниз, под землю…
– Не хочу под землю.
– Я бы сказал, что тебя хотят туда отправить…
Вике двадцать четыре года, парня у нее нет, но природа требует своего. А тут я подвернулся… И она для меня, в общем-то, удобный вариант. И нравится она мне, и условия для бурной встречи есть. Но, во-первых, не хотелось торопить события. А во-вторых, она должна знать правду.
Я мягко отстранился от нее, взял за руку, помог подняться с кресла, пересадил ее на диван, достал из углового барного шкафа два чистых бокала, наполнил их на два пальца.
– По-американски будем пить или по-русски – нормально, с закуской?
– Лучше по-русски.
Я сел рядом с ней, закинул свободную руку на спинку дивана, обнимая Вику за плечи. Она прижалась ко мне, волосами коснувшись щеки.
