– Поэтому мне и нужен смелый, креативный профессионал, чтобы не получилось такого вот «вдруг», – засмеялась Кира и встала. – Этот дом должен получиться таким, каким я его вижу. Ну, мне пора. Обеденный перерыв уже и так давно закончился, побегу на работу.
– Постойте. – Ковальчук склонил голову набок, с любопытством разглядывая Киру, еле сдерживающую свои эмоции. – Я вам могу тут кое-кого порекомендовать. Это обойдется не так дорого. Относительно, конечно. Парень – мой студент, стажируется у нас. Полноценных заказов еще не брал, но за его креативность и качество работы отвечаю головой. Дорого он не возьмет, может, даже вообще бесплатно сделает, для практики, если дадите ему творческий простор. Хотите попробовать?
Кира замялась. Молодой практикант, что он может? Даже если бесплатно, она рискует, что вся эта афера обернется только потерянным временем.
– Он не подведет, он умничка, – словно в ответ на ее мысли сказал Ковальчук. – У него чутье на правильные ходы, иначе я бы его не рекомендовал, честное слово. Мне ведь тоже авторитет компании ронять ни к чему. Только упрямый немного, не любит, когда с его мнением не считаются, но это мелочи. Такая очаровательная женщина, как вы, справится с этим легко. Не так ли?
Кира положила сумочку обратно на стул и вздохнула.
– Зовите своего практиканта. Надеюсь, ему не семнадцать лет?
– Нет, – засмеялся Ковальчук, – двадцать три.
«Целых двадцать три!» – улыбнулась своим мыслям Кира. Вот и настал возраст, когда рядом с такими вот мальчишками чувствуешь себя зрелой дамой в свои несчастные тридцать лет.
Македонский. Так он появился в ее жизни. Это случилось практически одновременно с появлением дома. Алекс с первой встречи завоевал ее покровительственное отношение и свое греческое прозвище. В ее представлении именно так должен был выглядеть Александр Македонский – белокурый красавец с греческим профилем и ясными голубыми глазами. Правда, ее Македонский почему-то оказался жутко застенчивым парнем. То ли оттого, что впервые работал с клиентом самостоятельно, то ли Кира так на него действовала своим уверенным и всезнающим видом. Он, впрочем, показал полное знание своего дела и умение слушать. Держался очень вежливо и серьезно, все записывал, кивал, только смешливые искорки в глазах выдавали юношеское озорство. Кира попыталась объяснить, чего хочет, но «на пальцах» изобразить полную картину предстоящей работы не удавалось.
– Ну, как тебе объяснить, Алекс... – Кира, противореча своим принципам вежливости, почему-то сразу начала обращаться к дизайнеру на «ты», словно нарочито ставя его на более низкую возрастную ступень. Его внимательный взгляд показался ей чуточку более внимательным, чем полагалось при разговоре заказчика и клиента, и она хотела сразу же расставить все точки над «i» – и по поводу возраста, и по поводу субординации. – Понимаешь, там комнаты маленькие и расположены жутко неудобно, а я хочу просторные, с большими окнами. Большие окна – это обязательный элемент. С них надо начинать, потому что там окна вообще крошечные и невозможные для света – ты ведь понимаешь, о чем я говорю? Маленький, темный дом, но крепкий, основательный...
