Ей самой становилось смешно от своих мыслей, но чудесным образом вся эта идея с домом-сном зарядила ее энергией и готовностью к кипучей деятельности. В последнее время на работе эта готовность несколько поубавилась. Да что там несколько – значительно поубавилась. Кира уже освоила все, что могла, на своем уровне, а роста не предвиделось. Для вертикальной дипломатической карьеры у нее не хватало образования и опыта, а как аналитик она уже переросла свой уровень, и ей хотелось намного большего. Она вдруг поняла, что чувствовал Андрей, когда стал задыхаться на работе. Иногда казалось, что она видит ситуацию его глазами, понимает его желание смахнуть все со своего стола и полностью сменить обстановку. Тогда она с идиотской убежденностью решила, что это его блажь, слабохарактерность, неспособность переживать трудности. Она не дала Андрею ни единого шанса объяснить ей свою позицию, она слышала только себя! И только теперь смогла увидеть в этом простое несоответствие желаний и возможностей. Господи, ну почему мудрость и понимание вечно приходят не тогда, когда нужны, а много позже...
– Машка, как ты думаешь, сколько лет ты еще вот так здесь выдержишь?
– Я-то? Не знаю. Вообще, я тебе сейчас одну вещь скажу, только ты не раструби ее по всем углам, а то меня завтра же уволят.
– Маш, ну как я могу! Могила!
– Я планирую выйти замуж, родить ребенка и уйти в декрет. А потом, после декрета, найду себе другую работу, где-нибудь в области бизнеса, в инофирме. Вот что я планирую.
– Тоже мне секрет. Да это и так все знают.
– Не знаю я, что там все знают, но как только у нас с Серегой все утрясется, я так и сделаю.
– Все-таки с Сережей?
– Ну да, куда я без него. Причем рожу двоих подряд, отстреляюсь, посижу с ними хотя бы лет до двух, и вперед – покорять новые вершины. Ты же знаешь, что мне эта работа здесь нужна только для галочки – папе радость доставить. Думаю, уже достаточно порадовала его своей примерностью, пора и о другом подумать. Хотя, честно говоря, грех нам с тобой, Кирунь, жаловаться. Работа не пыльная, иногда даже интересная, платят, правда, маловато, но жаловаться все равно грех. Хоть я и стремлюсь сделать отсюда ноги, но если бы платили лучше, я бы осталась. Мне даже нравится временами. Не до одурения, конечно, но...
– Вот и мне не до одурения. Плохо это, Машка.
– Почему?
– Да потому, что тратим здесь все свое время! Жизнь, можно сказать, в стенах этого кабинета проходит, а от работы восторга нет.
