Родители Катрин не произнесли в ответ ни слова, не проявили ни капли сочувствия. Ощущение неловкости стало почти осязаемым. Жорж не знал, что еще сказать, его растерянность все усиливалась. Он почти сожалел, что пришел.
— Ну, по крайней мере, она вне опасности? — спросил он, шагнув к постели больной.
— Врач пока не знает, — пояснила мадам Шилд. Катрин все никак не приходит в себя.
Господин Шилд, так и не разверзший уста со времени появления Жоржа, ограничился полным ненависти взглядом.
Молчание становилось все более тяжелым и удручающим.
— Ну ладно, в любом случае не стану вас больше беспокоить, — сказал Жорж.
— Было очень мило с твоей стороны прийти, — произнесла мадам Шилд с улыбкой, в которой явно сквозило: «Убирайся вон, сию же минуту!»
— Тогда я вас оставляю… — промямлил Жорж, разгадав смысл не прозвучавших слов. — Альфи чувствует себя неуютно, а я не люблю, когда он один в таком состоянии.
Он направился к двери. Никто не попытался его удержать.
Выждав несколько секунд, чтобы убедиться, что посетители удалились, отец Катрин, испытывавший отвращение, смешанное с крайним удивлением, воскликнул:
— Ты можешь мне объяснить, что здесь делает это жалкое создание?
Вопрос, а особенно резкость тона, с которой он был задан, застал мадам Шилд врасплох.
— Ну, он друг семьи и пришел навестить нас…
— Лучше признайся, что он нанес визит Катрин с целью унизить меня!
Его жена застыла в недоумении. Какое-то время они смотрели друг другу в глаза, затем он продолжил:
— А я не знал, что этот мерзавец еще и за мужиками любит приударить!
— Не приударить, он всегда любил только мужчин!
Это открытие потрясло отца Катрин ничуть не меньше, чем удар молотком по голове.
— Но я не понимаю, — потрясенно проговорил он.
— Чего ты не понимаешь? Что он гомосексуалист? Признаться, мне тоже это сложно понять! Это тайна доступна только таким, как он. Однако то, что женщину привлекает мужчина, я нахожу не менее загадочным. Сколько раз я спрашивала себя… — продолжила она, голос ее понизился, казалось, она ведет диалог с самой собой.
— О чем ты себя спрашивала? О том, что, возможно, с ним была бы счастливее? И что, возможно, он стал бы лучшим отцом для Катрин?
— Послушай, быть лучшим отцом для Катрин, чем ты, вовсе не составило бы труда. Но не об этом я себя спрашивала. Впрочем, я вообще ни о чем себя не спрашивала! Просто говорю тебе: Жорж голубой, таким уж он уродился, он вообще никогда не спал с женщиной.
