За последующий месяц, несмотря на предпринимаемые героические усилия, состояние четыре собак не улучшилось, и, чтобы прекратить страдания, их пришлось усыпить.
Они так боялись человеческих существ, что даже в последний час, когда нуждались в утешении, испуганно вздрагивали от прикосновений. Тем не менее добровольцы «Золотого сердца», шепча слова любви, оставались с ними до самого конца, пока собачья душа не отправлялась обратно к Богу.
Спасение собак дарило как радость, так и печаль.
В итоге из пятнадцати собак выжило шесть, все суки, и теперь они порознь лежали на прогулочном дворе, на разных расстояниях от Ренаты и Эми.
На щенячьей ферме они жили в маленьких проволочных клетках, не имея возможности побегать и поиграть. На «Ранчо последнего шанса» этот огороженный двор казался им огромной равниной, где их поджидали неведомые опасности. Поначалу они предпочитали не выходить из псарни.
Когда их забирали из грязных клеток щенячьей фермы, они боялись всех людей, громких голосов, доброты, потому что никогда с ней не сталкивались, автомобилей — ни в одном не ездили, лестниц — ни по одной не поднимались, мыла и воды — их ни разу не купали, фенов, полотенец, музыки и первых игрушек, которые им дали.
Четырьмя месяцами позже эти выжившие стали куда более общительными, но еще не могли жить в семье. Для этого им следовало окончательно перебороть застенчивость. Они только привыкали к газонокосилкам и стиральным машинам, учились ходить по скользким, выстланным виниловыми плитами полам, паркетным полам, ступеням.
Теперь, поздоровавшись с Хьюго, ретривером Ренаты, Фред и Этель отправились на прогулку по двору, чтобы поразвлечься. Хьюго побежал с ними. Они подходили к бывшим узницам щенячьей фермы, вовлекали их в игры. Рената разбросала по двору игрушки. Собаки соревновались в том, кто какую ухватит первой.
Поначалу Никки к ним не присоединилась, но с интересом наблюдала за единственной из шести выживших сук, которая продолжала лежать на траве. Наконец Никки подхватила мягкую игрушку, оставшуюся рядом с Ренатой, и через двор затрусила к лежащей собаке.
— Это Душечка, — такую кличку Рената дала самой застенчивой из шести.
Когда Душечку вызволили из щенячьей фермы, ей было два или два с половиной года. Там бедняге никогда не подстригали когти, они не стирались при беге или ходьбе, поскольку из клетки ее не выпускали. В результате когти загнулись под пальцы, так что она едва могла стоять. Да и мышцы лап едва не атрофировались.
