И хотя усталость никуда не делась, заснуть Эми уже не могла.
Наконец, не в силах сдерживать любопытство, она потянулась к тому месту, где свернулась калачиком собака, ожидая, что подозрения ее не подтвердятся, что Никки крепко спит.
Вместо этого рука наткнулась на большую голову, поднятую и повернутую к ней, словно собака, как часовой на посту, охраняла ее.
Ухватившись за левое ухо, Эми большим пальцем начала мягко массировать ушную раковину, а кончиками остальных — почесывать то место, где задняя поверхность уха встречается с черепом. Только такое почесывание и может заставить собаку мурлыкать, как кошка. Никки не была исключением из общего правила.
И через какое-то время ретривер опустил голову, положив подбородок на живот Эми.
«Я должна брать шлепанцы в кровать, чтобы во сне не ходить по лесу босиком».
Ради самозащиты Эми давно уже подняла крепостной мост между этими воспоминаниями и своим сердцем, но теперь они поплыли через ров.
— Это же приснившийся лес, почему земля не может быть мягкой?
— Она мягкая, но холодная.
— Так это зимний лес?
— Да. И снега очень много.
— Так чего бы во сне тебе не гулять по летнему лесу?
— Я люблю снег.
— Тогда, может, тебе стоит брать в кровать сапоги.
— Может, и стоит.
— А также шерстяные носки и теплые штаны».
Когда сердце Эми участило бег, она попыталась отсечь эти голоса, звучащие в голове. Но сердце продолжало стучать, словно кулак по двери: воспоминания требовали внимания.
Она погладила большую голову, лежащую на ее животе, как бы защищаясь от воспоминаний, слишком ужасных, чтобы встретиться с ними вновь. Попыталась думать о собаках, которых спасла (а спаслa она за эти годы сотни), брошенных и подвергаемых насилию. Жертвы человеческого безразличия, человеческой жестокости, они попадал и к ней сломленными физически и эмоционально, но так часто выздоравливали душой и телом, вновь становились радостными и веселыми, сверкая золотистой шерстью.
Она жила ради собак.
Лежа в темноте, Эми бормотала строки из стихотворения Роберта Фроста:
Лесная глубь прекрасна и темна.
Но много дел набралось у меня.
И миль немало впереди до сна.
И миль немало впереди до сна.
Никки задремала, голова так и лежала на животе Эми.
Теперь уже сама Эми Редуинг, не эта загадочная собака, несла вахту. Но со временем сердце перестало стучать так громко, замедлило свой бег, и в спальне, как и положено, стало темно и покойно.
