В детдоме Тэш по сравнению со всем этим жизнь была райской. Кормили прилично, не лапали, по коридорам не шастали полчища крыс. Девочки отдавались парням добровольно (обычно за сладости, сигареты и вино). Раз в год появлялись проверяющие комиссии, и перед их приходом даже не устраивали авральных уборок.
Когда Тэш было около четырнадцати, в главном здании затеяли ремонт. Всех детей переселили в учебное крыло, отдав под спальни школьные классы. Тэш взяла за правило вечерами уходить в опустевшую часть, выбрав самое маленькое и уютное помещение. Правда, в ремонтируемой части дома отключили отопление и электричество, но она довольствовалась керосиновой лампой и добавочным одеялом. Да и за окном была ранняя теплая осень.
Она читала в одиночестве, но чаще болтала со мной, и это было здорово: ведь обычно для наших игр и общения мы выбирали самый пустынный уголок сада или коридора, где бы никто не увидел ее 'помешательства'.
Дежурные воспитатели поначалу с руганью прогоняли ее в общую спальню. Но со временем стали смотреть сквозь пальцы — даже на то, что Тэш оставалась в своем убежище до утра. Она ведь имела репутацию прилежной 'ботанки', тихой и аутичной, изо всех силенок идущей на золотую медаль.
Как раз в это время, с тринадцати-четырнадцати, она начала расцветать. Но Тэш это нисколько не радовало. Она носила только джинсы, рубашки и свитера — никаких юбок и платьев, никакой косметики. Поэтому окружающие не замечали, как менялось ее тело — чего она, собственно, и добивалась. В таком месте, как детский дом, опасно быть юной и привлекательной. Лучше уж подольше оставаться угловатым гадким утенком.
Но пришел день, когда она забыла про осторожность. Ей захотелось стать женственной и красивой, хотя бы на один вечер. В детдоме недавно появился новый мальчик, потерявший всю семью при пожаре. Он был красив, молчалив и окружен ореолом трагедии. Не думаю, что это можно назвать первой любовью, но увлеклась Тэш не на шутку. Ей хотелось отвлечь его от грустных мыслей, и как раз в субботу устраивалась дискотека. Не знаю, у кого из девчонок она одолжила платье и косметику — подруг у нее не было. Но нашлась, видно, добрая душа. Я был против ее внешнего вида и ее идеи, и мы сильно поссорились.
Я не люблю бывать с Тэш на людях, особенно в толпе — поэтому, и не будь мы в ссоре, никуда бы не пошел. Остался в ее временном убежище, копаясь в собственных мыслях, пуская дым в форточку. Не помню, говорил ли я, что с годами у меня получалось находиться с ней рядом все дольше. И курение играло в этом не последнюю роль.
