— Я помню. Ты так плакала, когда вернулась домой с этой вестью. Хотя, кто она тебе?..
— Никто. Но продолжай, пожалуйста. Я отвлеклась. ***
Дома ты спросила, что я забрал оттуда. Я показал тебе книгу сказок Оскара Уальда — старую, замызганную, но с дивными иллюстрациями.
Ты удивилась.
— Разве нельзя было купить такую же? Вроде не особо раритетная вещь.
— Такую не купить. Это подарок. И единственная моя связь с прошлым.
Мы легли спать, дрожа, как осиротевшие дети. Закутавшись друг в друга. Ты была настолько измотана, физически и душевно, что нервная тряска долго не проходила. Я согрелся быстрее и растирал твои плечи, гладил по волосам, бормотал что-то ровное и успокоительное.
— Скажи, вот с той, что кинулась тебе на шею, ты и вправду спал?
И опять в твоем голосе не осуждение, а любопытство.
— Да.
— И не противно было? Не спать, нет, целовать. Спать — это физиология. Это, наверное, как в туалет сходить: бывает, что сортир жутко грязный, но другого нет, и приходится, потому что приспичило. Но целовать?..
— Кто тебе сказал, что я ее целовал? И вообще, я не помню, честно. Надеюсь, ты не думаешь, что я делал это трезвым.
— Все равно. Не укладывается в голове.
— А ты и не укладывай, забудь. В моей жизни было много моментов, которые не уложатся в твоей светлой головке, и что теперь?
— Ты должен обо всем рассказать. Не должно быть никаких тайн, слышишь? — Тут ты сладко зевнула.
— Обязательно. Только одной ночи не хватит. Так что буду наполнять тебя своей мерзостью постепенно. А сейчас — баиньки.
— Как скажешь, мой господин. Пусть нам приснится море — я так давно на нем не была. И чтобы волны, и чайки…
— Морские звезды, выброшенные на берег, и светящийся в ночи планктон…
— И белый-белый песок… и ракушки…
*** — Но море нам тогда не приснилось. Мы были на вершине заснеженной горы. Чистый снег, прозрачно-голубой лед. Рассвет, окрашивавший все вокруг в розовое и рубиновое. Тишина…
— Мы вмерзли в ледяные и прозрачные, как хрусталь, глыбы напротив друг друга. Глаза смотрели в глаза, но невозможно протянуть руку, дотронуться, соприкоснуться ладонями или губами…
— Но горечи или страха не было. Ни эмоций, ни мыслей — только покой и холод. И истина казалась такой доступной, вечная истина, близкая, как свет встающего солнца, как небесная синь и кристальная чистота разреженного воздуха. ***
4.
Я помнила, что сегодня твоя очередь. А значит, тебе нужны деньги. У меня они были, я отдала бы все, но не знала, как предложить, чтобы ты не обиделся, не отрезал, кратко и жестко. Как объяснить, что мне лучше стать нищей, чем лишится тебя, когда грабителя схватят в конце концов и посадят? Впрочем, до нищеты было далеко: в моей престижной галерее сотрудникам неплохо платили.
