Он и в самом деле чувствовал себя настолько измученным, что почти готов был побросать личные вещи в дорожную сумку и отправиться в путь, в никуда, в неизвестность. Как четыре года назад. Увы! Он был уже достаточно взрослым, чтобы понимать: от себя не убежишь. Это так же невозможно, как отогнать стелящуюся у твоих ног тень.
— Жизнь — не увеселительная прогулка, — усмехнулся Алекс. — Устал он, видите ли. Перетрудился. Вот что, мой милый, — подытожил он разговор. — Не мучайся дурью.
А еще через пять дней Маверик вернулся домой рано утром, трясясь, как в жесточайшем ознобе, так что зуб на зуб не попадал. И, не сняв уличной обуви, наощупь пробрался в гостиную и свалился на стул, не удосужившись даже поприветствовать своего партнера и сожителя. Удивленный Алекс собирался было прокомментировать столь бесцеремонное поведение, но, взглянув на друга, сам изменился в лице.
— Джонни? Что случилось? Ты опять топился в реке?
— Я? Нет.
Одежда на нем, и правда, была сухая, только пряди волос на лбу выглядели слипшимися и влажными, точно от пота.
— Тебя кто-нибудь обидел?
— Не знаю, — чуть слышно прошептал Джонни. — Я не помню. Я не знаю, что было… Все в порядке, Алекс, успокойся.
Но Алекс не только не успокоился, а наоборот, встревожился не на шутку. Он никогда не видел друга таким, а о случавшихся с ним в детстве приступах таинственной амнезии и подавно не слышал.
Казалось бы, парень прошел и огонь, и воду, и что с ним такое нужно было сделать, чтобы довести до такого состояния?
— Я ничего не помню, — повторял Джонни словно в бреду. — Было поздно, и я собирался идти домой. Я шел вдоль набережной… и в парке почему-то совсем не было огней, только тусклый фонарь у входа… но от воды было светло… И я, кажется, кого-то встретил, я не уверен… а потом оказался здесь, в нашей квартире.
Ему никак не удавалось поднести к губам поданный Алексом стакан воды. Руки дрожали так сильно, что жидкость расплескивалась прямо Маверику на брюки.
А Алекс никак не мог взять в толк, как можно было, встретив кого-то в парке поздно ночью, сразу очутиться дома, да вдобавок уже утром? Разве что встреченный оказался инопланетянином, умеющим мгновенно перемещать материю во времени и пространстве? И отчего на набережной было светло в отсутствие фонарей?
Впрочем, не фонари занимали Алекса в данный момент, а совсем другое.
— По голове били? — осведомился он подозрительно.
— Нет… как будто. Не помню. — Маверик, словно в недоумении, поднес руку ко лбу. — Голова не болит.
