Хотя, собственно, в чем она виновата? Она никому ничего не обещала! С кем хочет, с тем и встречается.
– Пойдемте, – шепотом позвала Василиса. – Нам еще много посмотреть надо.
Они с неохотой покинули павильон, где как раз начиналось самое интересное: режиссер закончил давать актерам указания, и все ждали начала съемки.
– Присутствие на съемочной площадке посторонних нежелательно, – пояснила преподавательница в коридоре. – Мешает актерам сосредоточиться.
– А это настоящие актеры? – спросила Лиля.
– Будущие. Здесь снимают учебные фильмы студенты.
– Сами? – не поверил Васька, видимо, представив, что бы они наснимали, запусти их на съемочную площадку.
– Конечно, под руководством преподавателя, – развеяла его надежды Василиса. – А сейчас я вас разбросаю по разным цехам, а то всей толпой мы в них не поместимся. Потом будем меняться.
Алю и незаметно прибившегося к ней Диму «разбросало» в гримерный цех, который оказался вовсе не цехом, а крошечной комнаткой с большим зеркалом и столиком, заставленным косметическими принадлежностями.
– Ну садись, я тебя буду гримировать, – с ходу объявила Аля.
– Почему сразу ты? – воспротивился Дима. – Давай я тебя!
– А ты разве умеешь? – с подозрением поинтересовалась она.
– А ты?
– Ну краситься доводилось, – с вызовом объявила Аля.
– Это никакого отношения к профессиональному гриму не имеет, – возразил он и поторопил: – Садись давай. Нечего тут разводить дискриминацию по половому признаку!
Эта фраза окончательно деморализовала Алю: она безропотно позволила усадить себя в кресло и закрыла глаза, стараясь не думать о том, что увидит, когда их откроет. В нарушение всех правил Дима сначала прошелся по ее лицу пуховкой, а потом Аля ощутила тепло его дыхания на своей щеке…
С грохотом распахнулась дверь, и Васька громко объявил:
– Все, народ, наша очередь! А вы давайте…
Аля распахнула глаза и вскочила из кресла, врезавшись в стоявшего рядом Диму.
– …в монтажную, – ехидно закончил Васька, хитро глядя на них из-под челки.
– Уже бежим, – буркнул Дима, пропуская не поднимавшую глаз Алю в дверях.
