– Достаточно, – проскрипела старуха. – Басню.
Девчонка похлопала мелкими глазками на густо накрашенном плоском лице, неуверенно проговорила:
– Сергей Михалков, «Колос и Василек», – и умолкла.
– Ну же, читайте, – поторопила ее старуха.
– Однажды Колос умирал от жажды… – начала она и опять беспомощно замолчала.
– Не помните? – зловеще протянула старуха. – Зачем тогда явились? Я понимаю, вы волнуетесь, но надо приходить подготовленными! Уж если идете поступать, все должны знать назубок!
Девчонка подавленно молчала и уже не делала попыток читать басню.
– Садитесь, – махнула рукой старуха. – Следующий.
Девчонка села, не зная, куда деваться от смущения – Аля ей даже посочувствовала. Не хотела бы она оказаться на ее месте! Но выучить стих наизусть – это же самое простое. Конечно, ходят всякие байки про актеров, которые вдруг забыли текст, но это явно не тот случай. На середину тем временем вышел следующий.
Слушая выступления, Аля успела заскучать: все читали примерно одинаково, никто не поразил ее воображения, и она поверила, что из десятки чаще всего не проходит никто.
Очередь наконец дошла до нее. Аля, почти не волнуясь, вышла на середину, дружелюбно уставилась на приемную комиссию и уверенно сказала:
– Голубева Александра Игоревна, шестнадцать лет, Москва. Анна Ахматова, «Сжала руки под темной вуалью…» – И без промедления начала:
Сжала руки под темной вуалью…
– Подождите, – остановила ее старуха – лысый не успел записать. Когда он наконец оторвался от ведомости, Аля снова начала читать.
Задыхаясь, я крикнула: «Шутка
Все, что было. Уйдешь, я умру».
Улыбнулся спокойно и жутко
И сказал мне: «Не стой на ветру», —
закончила она и поняла, что читала не плохо и не хорошо – так, как на уроке литературы. А этого явно недостаточно.
– Басню, пожалуйста, – попросила старушенция.
– «Лещи», – объявила Аля.
Басню про лещей она тоже прочитала до конца, благо та была недлинная.
– «С чего ты взял, что я охотник до лещей?» – закруглилась она, и ее, поблагодарив, попросили садиться.
Вернувшись на свое место, Аля вдруг поняла, что с ней все понятно и кончено – она не пройдет. На этом она успокоилась и стала смотреть выступление последнего из десятки.
– Калашников Андрей Сергеевич, семнадцать лет, коренной москвич, – объявил он.
Старухе его спич не понравился.
– Это еще что такое? – недовольно заметила она. – Надо же, коренной москвич! Вот я про себя могу сказать, что я коренная москвичка!
– Город Москва, – покорно исправился парень.
