– Сколько тебе лет? – спросил Денис.
– Шестнадцать, – за меня ответила Лизка.
– Мне уже почти семнадцать, – добавила я.
Он был совсем взрослым, наверное, лет на шесть старше меня. Совсем мужчина. Раньше мне казалось, что все, кому больше восемнадцати, – старики. А теперь я понимала, что мои ровесники по сравнению с ним просто глупые дети, гадкие неоперившиеся утята. Он был настоящим! И все остальные меркли и терялись перед ним.
– Лиза говорила, что ты потеряла целый год в школе из-за того, что вынуждена была помогать маме и быть с Дашей, – сказал Денис. – Мы, то есть я, конечно, очень обязан тебе. Если нужна помощь, только намекни. – Он улыбнулся. – Я очень благодарен тебе, Рита.
– Видишь, какой он славный! – засмеялась Лизка, подскочила к нему, обвила его шею руками и звонко чмокнула в макушку.
Я прикрыла глаза. Мозг лихорадочно искал решение и не находил.
– Да что с тобой! – возмутилась сестра.
– Ребята, вы очень классные, – тихо сказала я, – но мне надо сегодня уехать.
– Вот еще! – Лизка пожала плечами. – Придумала тоже! Ты же собралась остаться до завтра.
– Нет, не могу, я только что вспомнила, у меня есть неотложное дело.
– Она всегда так, – пожаловалась сестра Денису, – что-то там себе придумала и выдала без объяснений.
Мне захотелось крикнуть: «Что я должна тебе, дуре, объяснять? Что я влюбилась без памяти в твоего мужа, отца твоей дочери и моей племянницы? Что мне рядом с тобой находиться опасно, потому что из сестер мы вот-вот станем злейшими врагами? Это ты хочешь услышать?»
Конечно, я ничего такого не крикнула, а тихо сказала:
– Лиза, мне надо, пойми! Когда-нибудь, возможно, я тебе расскажу. Но не сейчас.
Что-то такое, наверное, промелькнуло в моем лице или голосе, но Лизка неожиданно согласилась.
– Ну, если надо... что ж...
Она развела руками, посмотрела на Дениса.
– Мы скоро сами приедем, – пообещал он.
Вот так. Я позвонила в справочную, узнала расписание поездов, хотела тут же улизнуть, но мои невольные мучители удержали меня, потому что у меня еще было несколько часов до отправления. И эти несколько часов показались мне вечностью.
Но все когда-нибудь кончается. Кончилась и эта пытка, как потом миновала и бессонная ночь в поезде.
Я вышла в пустынную воскресную Москву ранним весенним утром. Никто не встречал меня, ведь все думали, что я приеду только в понедельник утром. Я в метро забилась в уголок сиденья и, закрыв глаза, покачиваясь вместе с вагоном, все гнала и гнала от себя воспоминания. Боль потихоньку отступала, притупилась, засела где-то глубоко-глубоко тупой занозой: если не ворошить, она постепенно успокоится, уснет, отстанет...
