— Пришёл Гребень. Говорит — по важному делу.
Ох! Гребень!.. Пришёл-таки! Выбрал время!
Я прикрыла голову руками и как можно ниже пригнулась к столу. К счастью, никто не обращал на меня внимания: все повернулись к двери.
Сейчас я объясню, почему я так струсила.
Дело в том, что я не любила причёсываться. Как ни старалась тётя Наша осторожно расчесать мои волосы, но они были такие густые и, главное, такие кудрявые, что с ними никакого сладу не было. Гребешок путался в их кольцах, колечках и завитках. Там зацепит, там потянет. Боль такая!.. Просто хоть возьми да остригись, как Дима.
Я всячески старалась увильнуть от причёсывания.
— Страм, да и только! — ворчала Дарьюшка у себя на кухне. — Вот как заявится Кум-Гребень да как пойдёт чесать!..
И Дарьюшка рассказала, что у них в деревне, над самой речкой, возле мельничного колеса, стоит избушка, вся овитая туманом. Всюду ясный день, солнышко светит. А у мельничного колеса сырость кольцами вьётся, космами тянется. Проживает в той избушке Кум-Гребень. Из себя он высокий, костистый, серьёзный такой. Волосы жёсткие. Пальцы ухватистые. Как услышит Кум-Гребень, что живёт где-то растрёпа, тотчас же, непрошеный, заявится в то жильё. Встанет на пороге и поманит пальцем. Растрёпа выйдет за дверь. Пойдёт-пойдёт, а там и в избушку войдёт, в туман этот. И следов потом не сыщешь. Вот что бывает…
Мама была недовольна:
— Что вы, Дарьюшка, вздор какой говорите! Причёсываться необходимо, но Кум-Гребень — просто неумная сказка. Вы таких вещей не рассказывайте.
После маминых слов я успокоилась. Но всё же Кум-Гребень тревожил меня. Мама, вероятно, лучше знает. Но ведь Дарьюшка собственными глазами видела эту избушку и туман.
Кум-Гребень долго не шёл ко мне, но вот, выбрав день, когда у нас был в гостях дядя Оскар, он заявился в наше жильё.
— Сейчас я узнаю, в чём дело, — сказала тётя Наша и вышла в переднюю.
Оттуда доносились к нам голоса: её и Гребня. Тётя Наша говорила громко, уверенно. Гребень — тихо, слегка покашливая. Видно, простудился в своей туманной избушке.
— Вот в чём дело, Оскар, дорогой, — сказала тётя Наша, возвращаясь в столовую. — Просто не знаю, как тебе быть. Ты ведь утомлён, скоро уезжаешь. А тут тебя просят. Нет, я считаю, что ты не должен.
— А может быть, я всё-таки должен, — улыбаясь, ответил дядя Оскар.
— Но ведь ты даже не знаешь, о чём идёт речь.
— А может быть, я всё же догадываюсь, — сказал дядя Оскар, — Кто там пришёл? Попроси его войти.
