— Она что, совсем потеряла голову? На сколько же лет примерно моложе ее этот наследничек?
— Почему «моложе»? Он ей в отцы годится.
— Как это так? Не понимаю…
— Ас чего ты взяла, что он должен быть младше ее? Женишок наш — отец ее покойного издателя.
— Сущее безумие!
— Оно самое. Старик уже давно жил на покое, в свое время он ушел от дел и передал издательство сыну. Кстати сказать, тогда почти убыточное. Сын издательство перестроил, наладил и сделал процветающим, а старик жил себе полурастительной пенсионерской жизнью. Но тут сын возьми да и помри! Старик неожиданно встрепенулся, ожил, помолодел и снова решил приняться за дела. Благо сын оставил ему в десять раз больше, чем он когда- то передал сыну.
— Подумать только! — воскликнула графиня. — Какая, однако, нетривиальная ситуация… А он хоть симпатичный, этот старикан?
— Омерзительный! Представляешь, такой высокий, толстый, седой дядя и… хихикает! Я с ним не могу разговаривать: он хихикнет — а меня тошнит! Я понимаю, можно улыбаться, можно ухмыляться, можно хохотать во все горло — но зачем же хихикать?!
— Все понятно, ты хихикающего не любишь. Но как развиваются отношения Птички с этим престарелым хихикающим наследничком? Часто он ездит к ней?
— Они уже никак не развиваются, и больше он сюда не ездит! — с глубоким удовлетворением произнесла баронесса Альбина. — Я ему отказала от дома. Теперь наша задача — ее к нему не выпускать, пока он о ней не позабудет.
Апраксина взглянула на лицо баронессы и поняла, что претенденту на руку Птички было отказано от дома самым решительным образом.
Она допила свой кофе, поднялась и сказала:
— Ну что, пойдем к ней?
Они вышли из кухни на террасу и пошли к гаражу. По дороге графиня спросила:
— Ты думаешь, ее удастся вызвать на откровенный разговор?
— Пока она от этого всеми способами уклоняется, хитрит и юлит, решительного разговора не выходит. Но у тебя-то может и получиться. К тому же, у меня есть план, как усыпить ее бдительность. Как ты смотришь на то, чтобы нам втроем отправиться в оранжерею — полюбоваться на выставку орхидей?
— Как всегда — положительно.
— Отлично! А Птичку мы просто умыкнем. И вот после выставки мы уютно усядемся за столик в кафе, под сенью плетистых роз и глициний, закажем Марго ее любимое ореховое мороженое, бокал секта, усыпим слегка ее бдительность… А там возьмем ее за бока и вдвоем как-нибудь охладим ее любовный пыл!
Апраксина засмеялась и нараспев произнесла старинный стишок, который помнила с детства:
