Германия мне нравится, а немцы не очень, и уже страшно хочется увидеть остальную Европу. Пока разрешение на выезд за пределы Германии есть только у Кости».
Апраксина склеила половинки черновика прозрачным скотчем и положила его в тонкий пластиковый пакет для бумаг.
Среди прочего бумажного мусора ей попался на глаза смятый желтый листок для заметок. Она развернула его и прочла:
Ветер к порогу намел
розовых горсть лепестков:
бережно перешагни,
ключ сжимая в руке.
Апраксина вспомнила вскользь брошенное Адой фон Кёнигзедлер замечание о том, что когда-то Наталья Каменева писала стихи. Что это за строки, чужие или собственные стихи Натальи?
Почерк тот же, хотя более крупный, чем в письме и на открытке. Как лаконично, почти по-японски… Стихи тоже пошли в отдельный пластиковый пакет.
Счета, рекламки, обертка от шоколада… Верхняя половина страницы, вырванная из какой-то книги: Апраксина взглянула на ее — это была часть текста с описанием какого-то растения… Расписание поездов Мюнхен — Париж, к сожалению, без каких-либо пометок… Использованные полоски билетов на городской транспорт… Больше ничего интересного в бумажном соре она не нашла, но выбрасывать его она не стала, а снова сложила в мешок и оставила на столе. Затем она взяла с полки чистую папку для документов и вложила в нее тонкие пластиковые пакеты — письмо, открытка, стихи. Достала наклейку, написала фломастером «Дело о смерти Натальи Каменевой», наклеила ее на переплет и оставила папку на середине стола. Потом она потушила в кабинете свет и отправилась наверх, в свою спальню.
«Вам не нравится мюнхенский климат? Потерпите пятнадцать минут, и он обязательно изменится!» — вспомнилось Апраксиной, когда она вышла из метро на Зендлингер Тор и попала под резкий ветер с летящим в лицо холодным дождем. Когда она выходила из дома, светило солнце и со стороны Альп веял легкий теплый ветерок: именно поэтому она решила ехать городским транспортом — чтобы заодно немного прогуляться и подумать. И, конечно же, она забыла прихватить на всякий случай зонтик! Хотя за столько лет жизни в баварской столице уже можно было привыкнуть к постоянному непостоянству мюнхенской погоды и научиться делать это механически.
Постояв минут пятнадцать под карнизом у входа в метро, Апраксина взглянула на часы и решила не ждать, пока дождь стихнет. «Не бывает плохой погоды, а бывает неподходящая одежда», — сказала она себе в назидание, застегивая на все пуговицы легкое пальто и повязывая голову шелковым шарфиком, после чего решительно шагнули из-под укрытия прямо навстречу косым струям дождя.
