— Может быть много всякого другого, — уклончиво ответила Апраксина. — Что вам еще известно о жизни Каменевых в СССР?
— Кое-что я знаю со слов Натальи. Она, между прочим, по образованию филолог, была учителем русского языка и литературы в школе, писала стихи и даже печаталась. Но ради Каменева она бросила работу педагога и пошла работать в ресторан официанткой.
— Зачем?
— Там больше платили. Каменев же смолоду подавал надежды и ходил в непризнанных гениях, а ремесло художника требует денег.
— Разве его картины не продавались?
— В Советском Союзе — нет. Это теперь они продаются стараниями Юриковой. Ведь Каменев, между нами, не такой уж великий талант, здесь его работы выглядят вполне провинциально: этакий Дали из Кривого Рога! Но у Юриковой бездна знакомых галеристов, нашлись покупатели и на его работы.
— Вы не любите Каменева?
— Терпеть не могу. Знаете, я всегда жалела Наталью и считала, что она достойна лучшей участи. По такие вот однолюбки почти всегда становятся жертвами своих мужей. Юрикова — та молодец. Она хоть и понимала, что Каменев ее использует и бросать свою жену не собирается, но жертвой она никогда не выглядела. Сильная женщина!
— Так вы считаете, что Анна Юрикова сильная личность?
— Безусловно. Иначе она не достигла бы в одиночку таких успехов. Она живет в жалкой мансарде, носит платья собственного пошива, но она очень, очень богата.
— В самом деле?
— Если бы она сейчас продала картины только умерших художников, она бы заработала состояние. У нее есть работы сожженного кагэбэшниками Евгения Рухина и картины погибшего от наркотиков Александра Исачева. Мой жених по моему настоянию хотел купить у нее небольшую работку Исачева и предлагал за нее десять тысяч, но она ему отказала.
— Почему же?
— Она заявила, что ей предлагали и больше, но она не собирается распродавать свое собрание его картин, а ждет, когда можно будет вернуть их на родину и поместить в крупном музее.
— Благородные намерения.
— Ах, бросьте! Никто в это не верит. Просто она ждет, когда его картины поднимутся в цене.
— Большая у нее коллекция?
— Говорят, огромная, несколько сотен картин.
— А как же ей удалось вывезти на Запад столько картин?
— Вот-вот, вы задали правильный вопрос! Вы представляете, какую ей пришлось бы заплатить пошлину, если бы она вывозила их законным путем?
— Нет. Мне не приходилось вывозить картины из России через таможню. Так как же Юрикова сумела вывезти свою коллекцию?
— Одни говорят, что ей помогли иностранные дипломаты, а другие утверждают, что здесь не обошлось без КГБ.
