— Почему вы не любите луны?
— Не знаю. Кажется, я ее боюсь. — Но чего же?
— Нe знаю. Сейчас так светло, что я вижу ваши глаза — две сияющие звезды, и все же так темно, что я боюсь сбиться с пути. Я новичок в этой стране грез.
— Дайте мне руку, я покажу вам дорогу. Ваша рука казалась мне такой сильной, почему же она дрожит? Да, вы правы, это только сновидение, и надо молчать, — или оно рассеется. Слышите! Это соловей.
— Нет, это дрозд!
— Это, несомненно, соловей. Не говорите, слушайте, слушайте!
Жюльетта запела нежным голосом, ласковым, как ночной ветерок в листве:
Non, non, ce n'est pas le jour,
Се n'est pas l'alouette,
Dont les chants ont frappe ton oreille inquiete,
C'est le rossignol
— Молчите, молчите!
C дерева над нами раздался крик совы, зловещий, предостерегающий. Графиня испуганно вскочила. Мы молча пошли обратно.
— Спокойной ночи, — сказала графиня. — Завтра полнолуние. До завтра!
Лео ночевал в моей комнате — без спросу, и мы оба чувствовали себя виноватыми.
— Где ты был и почему ты так бледен? — спросил меня Лео, когда мы тихонько проскользнули в мою спальню. — Все огни погашены, и все собаки в деревне молчат. Должно быть, очень поздно!
— Я был очень далеко, в краю сновидений и тайн, и чуть-чуть не заблудился.
— Я уже засыпал в конуре, но тут меня вовремя раз будила сова, и я как раз успел проскочить за тобой в замок.
— Она и меня тоже разбудила вовремя, милый Лео!
— А ты любишь сов?
— Нет, — сказал Лео, — предпочитаю молодых фазанов. Я как раз такого съел. Он пробегал в лунном свете перед самым моим носом. Я знаю, что это запрещено, но я не мог противостоять искушению. Ты меня не выдашь лесничему, правда?
— Нет, мой друг! А ты не скажешь дворецкому, что мы так поздно вернулись домой?
— Конечно нет.
— Лео, но тебе хоть совестно, что ты украл этого молодого фазана?
— Я уговариваю себя, что совестно!
— Но это не легко! — сказал я.
Нет! — пробормотал Лео, облизываясь.
— Лео, ты вор, и не единственный здесь, а кроме того, ты — плохой сторож. Тебя держат в замке для того, чтобы отгонять воров; почему же ты не будишь громовым лаем своего хозяина, а сидишь здесь и смотришь на меня ласковыми глазами?
— Что поделаешь! Ты мне нравишься.
— Лео, мой друг, во всем виноват сонливый ночной сторож там, в небесах. Вместо того чтобы освещать своим фонарем все темные уголки парка, где под липами стоят уединенные скамейки, он нахлобучил на лысую голову ночной колпак из туч и мирно спал, препоручив свои обязанности сове! Или он только представлялся спящим, а сам все время подглядывал за нами, хитрый старый греховодник, дряхлый донжуан, гуляющий среди звезд, подобно старому фланеру, который слишком изношен, чтобы любить, но рад поглядеть, как делают глупости другие.
