– Дикость. Дикостью было полюбить такого, как ты. Дикость и подлость. Совсем я обезумела, от любви свихнулась.
– Но ведь я не убивал!
– Тебе это просто не понадобилось. А возникла бы нужда, и убил бы. Так же спокойно, как разорил моего отца.
– Это разные вещи! Подумай, что ты говоришь! И потом, я не разорил, это… коммерческий… это борьба за выживание на коммерческом рынке…
– Если бы понадобилось, ты бы убил, – упрямо повторила она, тупо глядя в одну точку. – И нашел бы себе оправдание.
– Я не убийца! Это ты, ты написала признание! Еще неизвестно…
Вот тут он совсем перегнул палку, его понесло – слишком сильно она его оскорбила – и остановиться было уже невозможно. Он кричал, он тряс ее за плечи, он требовал объяснений, объяснений, объяснений, не до конца и сам понимая – каких.
– Если ты не виновата, то зачем, зачем, зачем ты написала это признание? И почему ты решила, что я ее заказал, должны же у тебя быть какие-то основания! Или их не было? Да конечно, не было, ведь я не убийца! Тогда с чего ты решила?… А главное, зачем признание-то было писать?
– Ты не поймешь. – Алена высвободилась, как-то безнадежно, устало вздохнула. – Нет смысла объяснять.
– А ты попробуй!
– Бессмысленно. Ты не поймешь.
– Нет, ты все-таки попытайся мне объяснить!
– Знаешь, Валера, я очень устала. И я бы, пожалуй, поехала домой.
Домой? Ну что за капризы?! Теперь придется ее уговаривать. И вранье это все, не хочет она никуда ехать, сама всегда тяготилась тем, что брак их как бы ненастоящий: законные муж и жена, а живут порознь и отношения держат ото всех в глубокой тайне. И вот теперь, когда, наконец, появилась возможность жить нормальной семейной жизнью, ни от кого не скрываясь, она, видите ли, от нее отказывается. Капризы и только, женские глупые капризы.
– Ален, ну что ты, в самом деле? Куда домой, зачем? Ты ведь дома. – Он склонился над ней, обнял за шею, лица их почти соприкасались – от Алены исходил какой-то чужой, незнакомый запах, ему стало не по себе.
– Нет, Валера, это я у тебя дома, а я хочу к себе.
– Это твой дом, – он улыбнулся, – каждый гражданин обязан жить по месту своей прописки.
Шутка не удалась, во всяком случае, Алена ее не оценила. И тогда до него вдруг дошло, на что она дуется. Дурак он, дурак! Она ждала от него благодарности за свое самопожертвование, а он даже спасибо не сказал. Да, конечно, все дело в этом. Надо срочно исправить ошибку.
– Ален, – он потерся щекой о ее серую щеку с чужим запахом, – не сердись. Ты, наверное, думаешь, что я не оценил твой подвиг…
