— Ты думаешь, это поможет?
— Поможет, — заверил он. — Возможно, это единственный в своем роде случай, когда «традиции» Хранителей могут сыграть мне на руку.
— О каких «традициях» ты говоришь? — спросила я, нахмурившись.
Он стукнул кулаком по дверце шкафчика, оставив на металле заметную вмятину.
— Ну, так я вежливо называю их нетерпимость. Пока он не будет облечен всей полнотой власти, отец и другие Хранители будут внимательно следить за ним. Ему передают нашу стаю, чтобы провести своего рода эксперимент, проверить, достоин ли он называться Хранителем. Если я буду время от времени напоминать ему об этом, пожалуй, я смогу удерживать его от…
Мэйсон не смог закончить фразу.
— Нужно его остановить. Нельзя позволять ему…
— Я не позволю, — ответил Мэйсон и, наконец, посмотрел на меня. — Хранители относятся толерантно к самым экзотическим предпочтениям, но только пока это не выходит за рамки развлечений. Логан никогда не признается ни отцу, ни кому-либо еще из Хранителей, что он — гей.
Я прикусила губу.
— Мэйсон, почему ты мне не рассказал?
— Обо мне и Неве?
Я опустила глаза.
— Ты мне не доверяешь.
Он положил руку мне на плечо.
— Нет, Калла, дело не в этом. Я тебе полностью доверяю.
Я подняла голову и посмотрела ему в глаза, поразившись их грустному выражению.
— Дело в том, что ты стоишь на последней ступени перед Хранителями, — продолжил он. — Кто я, кого люблю… Они никогда не примут этого. И не только они. Никто из взрослых членов стаи, даже мои родители. Ни единая душа. Если все об этом узнают, это будет означать конец для меня и Нева. И конец настанет не только нашим отношениям. Это будет конец в прямом смысле слова.
Он сказал это с таким смирением, что я не выдержала.
— Как долго ты собираешься сдерживать Логана? — выпалила я. — Как долго сможешь оставаться в безопасности?
Он вынул из кармана мобильный телефон и отослал сообщение.
— А почему ты думаешь, что я сейчас в безопасности?
— Может быть, мне стоит поговорить с Люминой? — предположила я.
— Не нужно этого делать, Кэл, — сказал он тихо. — Если ты вмешаешься, Логан предаст тебя показательной экзекуции. Что хорошего получится для всех нас, если тебя отдадут на растерзание призраку? Или Эфрону? У тебя нет выбора. И ни у кого из нас его нет. Дело здесь в том, кто мы. А мы — Воины. Правильно?
Я не нашлась, что ответить, и крепче сжала его пальцы.
На мгновение голос Мэйсона задрожал:
— Ты ни в чем не виновата. А со мной все будет хорошо.
