— Ты ответишь на мой вопрос?
— Да. — Я указала на куртку, боясь подойти ближе. — Пожалуйста, оденься.
— Можешь начинать, — сказал он, отвернувшись от меня и продевая руки в рукава футболки. Когда он поднял руки, я обратила внимание на рисунок, нанесенный на его шею сзади. С того дня, когда я спасла ему жизнь, я не вспоминала о татуировке. Но она осталась на прежнем месте, странный рисунок, напоминавший грубо выгравированный крест.
Я нахмурилась. Невозможно было понять рисунок, не рассмотрев его внимательно.
— Я жду.
Он поднял лежавшую на земле куртку и надел ее. Его слова заставили меня прервать поток мыслей и вернуться туда, где мы с ним находились.
— Я вылечила тебя, — ответила я, крепко сплетая пальцы обеих рук в надежде, что это движение поможет перебороть желание дотронуться до него.
— Я знаю. — Он сделал шаг в мою сторону. — Я чувствовал, как это происходит, когда… — Шей прервал речь на полуслове и принялся с огромным интересом рассматривать мое лицо. — Когда я пил твою кровь.
Биение сердца участилось, я кивнула. Он протянул руку и взял меня за плечо. Когда он сдвинул вверх рукав куртки, а потом и рубашки и прикоснулся ко мне, под кожей началось покалывание, словно от прикосновения к оголенному проводу. Его пальцы поглаживали мое предплечье, и от этого по всему телу разбегались ручейки горячей крови.
Ощущение было знакомым и странным одновременно. Я чувствовала нервную дрожь, словно в предвкушении предстоящей охоты. С Реном желание приходило внезапно, как гнев или напряжение сил перед трудной работой. От прикосновения Шея в теле пробуждалась и разгоралась настойчивая, постоянная страсть, каждая клеточка словно раскалялась добела. Здесь не была замешана стая, господин или госпожа. Только я и этот мальчик, от рук которого начинали ныть те места на теле, которые были предназначены для другого мужчины.
— Вот здесь, — сказал он тихо, проведя рукой по тому месту, где должны были остаться следы от укуса. — У тебя тоже нет шрамов.
Он поднял глаза, и наши взгляды встретились. Пальцы его легонько поглаживали мою кожу. В течение нескольких секунд я смотрела ему прямо в глаза, потом отняла руку и опустила рукав свитера, скрыв обнаженную кожу, которая продолжала гореть.
«Тебе нельзя этого делать, Калла, — твердила я про себя, стараясь впиться в землю прямо сквозь подошвы ногтями пальцев на ногах. — Не важно, что ты чувствуешь, стоя здесь, но ты не свободна».
— На мне все очень быстро заживает, — сказала я тихо. — В моей крови содержится что-то, что способствует очень быстрому излечению. У всех Воинов так.
