Я молча улыбнулась, глядя на то, как лучи утреннего солнца струятся, словно ручейки расплавленного золота, по мягким прядям его каштановых волос. Зрелище захватило меня.
— Калла? — спросил Шей, наклонившись ко мне, и я пожалела о том, что он не заключил меня в объятия, как это было во сне, который я видела накануне. — Ты в порядке?
Я отвела от него глаза и пригубила кофе. Он был очень крепким и невероятно вкусным.
— Знаешь, мало кто из людей возвращается на то место, где их чуть было не настигла смерть.
Я протянула ему оловянную кружку. Он взял ее, проведя пальцами по моей руке. Кожа загорелась от его прикосновения, и по руке разлилось ощущение живого тепла. Когда он коснулся губами металлического края кружки, я поежилась, словно он поцеловал меня. Таким должен быть поцелуй? Он, наверное, должен напоминать удар тока, такой, какой я испытала, когда он коснулся моих пальцев.
— Ну, я не похож на большинство людей, — ответил Шей, усаживаясь на землю в позе лотоса.
— Да, это верно, — отозвалась я, занимая место напротив.
— Я мудрый, да, — ухмыльнулся он. — Я подумал, что медведь некоторое время поостережется сюда приходить. Когда ты оборачиваешься волчицей, вид у тебя грозный.
— А тебя это не пугает? — спросила я.
Откинувшись назад, Шей оперся на локти и вытянул ноги.
— Если бы ты хотела съесть меня, ты бы уже это сделала.
Я содрогнулась.
— Я не ем людей.
— Ну, видишь, это только подтверждает то, что я сказал.
Шей приподнял голову, чтобы на лицо попал солнечный свет. Я полюбовалась чертами его лица, жалея о том, что не могу позволить себе провести пальцами по его губам.
— И все же, — произнесла я тихо, — тебе стоит опасаться меня.
Он поднял с земли увядший цветок.
— Почему?
— Потому что я могла тебя убить.
— Да меня бы и медведь убил, — ответил он, накручивая стебель цветка на палец. — А ты его остановила.
«Не нужно было этого делать», — хотела сказать я, но слова застряли в горле. Я посмотрела на его мягкие вьющиеся волосы, на милую улыбку, игравшую на губах. Как я могла дать ему умереть? Он никому не сделал ничего плохого.
Он решил, что я молчу, ожидая от него дальнейших объяснений.
— Ты спасла мне жизнь. А по моим представлениям, так поступить может лишь тот, кому я могу всецело доверять.
— Да, ты прав, — ответила я, кивнув. — И все же тебе нельзя сюда приходить.
— Это свободная страна.
— Это капиталистическая страна, а мы с тобой находимся на территории частного владения.
В течение секунды он смотрел на цветок, лежавший на ладони, а потом сжал кулак.
