— Калла, что-то не так?
— Да, это был мой первый поцелуй, — сказала я, стараясь стереть пятно грязи с платья. — Не обращай внимания.
Он провел рукой по изгибу высокого папоротника.
— Мне просто трудно в это поверить. Но если это правда, мне хотелось бы верить, что он не разочаровал тебя.
— Нет, — ответила я, чувствуя, как тело все еще горит огнем. — Не разочаровал.
Он двинулся ко мне, но я выставила руку, преградив ему путь.
— Мы не сможем повторить его.
— Прости, не понимаю? — сказал он, и брови его взметнулись высоко вверх.
— Это был первый поцелуй, — пояснила я. — Потому что мне приходится жить по другим правилам, не как другим девушкам.
— Правила, по которым нельзя целоваться? — спросил он.
Похоже, Шей был готов расхохотаться, но когда я утвердительно кивнула, он выругался и с силой ударил по земле каблуком туристического ботинка.
— Я не посылаю тебя к черту, — сказала я, подходя и останавливаясь рядом с ним, не касаясь его. — Но я не похожа на других девушек, Шей. Я не могу быть эгоистичной.
— А целовать меня — эгоистичный поступок? — спросил он, гладя меня по щеке.
— Очень.
Я повернула лицо, чтобы провести губами по его ладони, купаясь в исходивших от него лучах тепла, в его запахе.
— А что, если я захочу снова тебя поцеловать? — спросил он негромко.
— Не нужно, — попросила я, отталкивая его руку от лица, хотя мне очень не хотелось этого делать. — Если ты правда хочешь мне помочь, не делай этого.
— У меня есть то, что тебе было бы интересно увидеть, как мне кажется. — Нагнувшись, он поднял рюкзак, открыл его и вынул книгу. — Я тут нашел кое-что.
— Ты хочешь поучить меня? — спросила я, бросая взгляд на темнеющее небо. — Ты уже забыл об отсутствии способности видеть в темноте?
— Это займет секунду.
Книга в его руках была толстой и очень старой, обложка, казалось, вот-вот рассыпется.
— Я хотел, чтобы ты посмотрела на это.
— На книгу?
— Нет, на то, что заставило меня пересечь границу частных владений и вторгнуться на твою гору.
Он повернул книгу так, чтобы я могла видеть лицевую сторону обложки. В тот момент, когда я бросила взгляд на черные буквы, словно выжженные на обложке каленым железом, я обернулась волчицей, даже не подумав, что делаю, и отпрянула от него, ощетинившись и испытывая страх. Шей попятился, изумленно глядя на меня. Книгу он уронил, она осталась лежать на земле.
— Калла, Калла, — произнес он мое имя нараспев, низким грудным голосом. — Что случилось? Что такого я сделал?
