— А за что, если не секрет?
— Я не совершил ничего такого, после чего не мог бы смотреть людям в глаза. Просто взламывал уличные телефоны-автоматы: кушать-то тоже, как ни прозаически это звучит, надо было, а ничем другим, в силу разных обстоятельств, зарабатывать не мог.
— А что случилось с ней?
— Где-то через год до меня дошли слухи, что она крепко подсела на героин. Когда узнал это, попытался покончить с собой. Чувствуешь, — Сашка провел моей ладонью по своей шее, по длинному теплому шраму. — Думал, что перерезать сонную артерию — самое надежное. Оказалось, что не силен в анатомии. Откачали, уроды. Оставшееся время пришлось проторчать в тюремной психушке. Вот такой вот конец нашей истории. Потом я вышел, кое-как выправил свое существование. Появлялись девушки-подружки, я даже научился почти влюбляться в них.
— А как же твои возвышенные и глубокие чувства?!
Мне совсем не нравилось такое окончание истории, и я попыталась голосом выразить возмущение мужской неверностью.
— Я уже говорил: я счастлив, что довелось это испытать. Знаю, что для меня такое никогда больше не повторится, спасибо ей за это. В моем сердце и в моей памяти она навсегда заняла главное место. Но… ехать сейчас в родной город, разыскивать ее, видеть, как она опустилась и поистаскалась, я не хочу. Не могу. Пусть лучше всё остается, как есть.
Он замолчал. А я, запустив пальцы в его черные густые кудри, задумалась о себе и о том, как я завидую Сэнсу: ведь ему довелось испытать то, о чем я на уровне эмоций и понятия не имела. Только читала…
Спустя несколько минут он снова заговорил:
— Хватит лохматить мой 'хаер'. Я бы поспал, если можно, а то уже рассветает…
Мне послышались в его голосе нотки тоскливой обреченности: видно, мои расспросы пробудили в нем давно закопанные, спрятанные от себя горькие воспоминания.
— Не грузись, слышь? — Я ткнула его кулаком в плечо. — Спать так спать, только по-честному. В смысле, вместе, а не так, что один дрыхнет, а другой ностальгирует, закопавшись в печальные мысли.
— Забавная ты, Росси… До всего-то тебе есть дело. Хорошо, обещаю, что постараюсь не думать и задремать поскорее.
— Отлично. И напоследок еще вопросик, ничего особенного, просто в голову пришел: что тебе в Питере больше всего не понравилось? Ну, напрягает, там, раздражает в повседневной жизни?
— Обилие пидоров, — ответил он, не задумываясь. — Они здесь странные какие-то: маскируются под обыкновенных натуралов, а потом так невзначай начинают предлагать: 'Может, поедем ко мне, Сашенька? Я вас хорошим вином угощу, да и горячая вода у меня есть, можно вместе в джакузи сходить…' Б-рр, мерзость какая! Самое обидное, отмазаться жутко трудно — они все хитрые и вкрадчивые. От одного такого после пары подобных бесед я месяца два бегал. Вплоть до того, что, увидев его на одной со мной стороне улицы, сразу перебегал дорогу.
