Вдоль длинного стола уже порхала Магдалина Аркадьевна и, принимая позы прелестниц с картин Боттичелли, разбрасывала по скатерти бумажные цветы. Изготовление их стоило бессонной ночи, но она обожала хлопоты, связанные с банкетами и балами, и ничуть не утомилась.
— Пардон, — щебетнула она, чуть не сбив с ног Романа Гавриловича.
— Пардон-то пардон, — возразил Роман Гаврилович, зачесывая на висок мокрую прядь, — а какая кура сообразила залу перегородить? Что же мне теперь, на ту сторону под столом пролазить?
— Пройдите к буфету. Там организован проход, — показала тонкой ладошкой Магдалина Аркадьевна. — Прогуляйтесь.
— Я, к вашему сведению, не беременный. Мне прогуливаться необязательно.
— Не спорь с ней, Роман, — шепнула Клаша. — Не спорь, ради Христа.
— А я разве спорю? Я не спорю, а факт налицо. Содрали пятерку, а гостям велят на карачках под стол лазить.
— Женский пол командует, — мрачно заметил Кукин. — Добра не жди. Зало перегородили, пожарную безопасность нарушили. В «Бристоле», бывало, столы скобой собирали.
— Вы хотите сказать, «покоем»? — вмешался транзитный инспектор. — Буквой П?
— Ну да… Скобой. «Покоем».
— Лучше сказать — каре, — Стефан Иванович гвардейски щелкнул каблуками. Был он сухой, продолговатый и вздрагивал, когда с ним заговаривали. Его два раза водили на расстрел: один раз белые — за то, что он критиковал Колчака, в другой раз красные — за то, что служил у белых. В столовой № 16 он оказался по просьбе Магдалины Аркадьевны, чтобы проводить ее ночью домой.
— В «Бристоле» мужская прислуга была, — объяснил Кукин. — А женщины, они и есть женщины.
— А в чем дело? Давайте переставим, — предложил Роман Гаврилович, азартно потирая руки. — Вон какой коллектив!
— Это как же? — испугался инспектор. — Все со стола снимать?
— А чего такого? Вы, к примеру, берете под свое шефство эти, как их, кувшинки…
— Во-первых, не кувшинки, а чайные розы, — объявила Магдалина Аркадьевна, — а во-вторых…
— Розы так розы, — отмахнулся Роман Гаврилович. — Соберете розы, а потом раскидаете, как было. Вы и вы, товарищ милиционер, бегом — тарелки на подоконник. А вы, дамочки, что пришли? Бабочек ловить? Клаша, организуй женщин прибрать винегрет, холодец и прочую петрушку.
— Стефан Иванович! — приказала Магдалина Аркадьевна. — Уймите его!
Она была вне себя. Крошечные часики, оправленные в золотое сердечко, гневно метались по ее скользкому бальному платью.
— Минутку, товарищ, — адъютант щелкнул каблуками, — вы уверены, что мы управимся к полночи?
