– Ингушка, привет! Я заждалась тебя! Сколько еще можно сидеть в твоей Сибири?! Приезжай!
– Я не в Сибири, Тось, я прилетела. – Голос у подруги был усталым и бесцветным. – Я сейчас приеду. Примешь?
– Странный вопрос! Конечно, приезжай. И что значит «примешь»? – Тося хотела было допросить подругу с пристрастием, как она отключилась.
Антонина Кузнецова с удивлением посмотрела на мобильник. Даже хотела перезвонить, но передумала. Если Инга сказала, что едет, значит, скоро будет.
Тося встала, прикрыла постель одеялом и прошлепала в ванную, заглянув по пути в спальню мамы.
– Муль, ты проснулась?
– Как всегда. А тебе что не спится – день-то выходной? – В голосе Софьи Гавриловны Тося уловила тревогу.
– Муль, Инга прилетела из командировки, сейчас к нам заедет. – Тося зевнула. – Вот, разбудила…
– Ингуша! Какая радость! – Софья Гавриловна откинулась на подушки.
* * *
До недавних пор Софью Гавриловну никому не приходило в голову даже в шутку назвать «бабушкой», хоть на самом деле она была трижды прабабушкой: Тосина дочка Лидочка замуж выскочила сразу после школы и наградила семейство тройней. Три писклявые правнучки – это вам не «здрасте – до свидания», это нянчиться надо. Но Софья Гавриловна в няньках сидеть отказалась наотрез. Впрочем, зная бабушкин характер, ее не очень-то и уговаривали.
Всегда подтянутая, с прямой спиной, словно палку проглотила, Софья Гавриловна, несмотря на возраст, была модницей. Она сама изобретала умопомрачительные наряды, какие-то шляпки с париками, юбки с разрезами. Ей все шло, и она шла во всем этом великолепии, как королева. В музей, в театр, на выставку.
Денег на дорогие наряды у Софьи Гавриловны не было, зато фантазии – хоть отбавляй. Присмотрев что-то модное, она легко создавала свой вариант из подручных материалов.
Тося называла мамины выкрутасы «обновками с мексиканским тушканом».
– Ты не права, Тосенька! – поправляла дочь модная мама. – Я настаиваю на том, что это все-таки шанхайский барс!
Софья Гавриловна казалась вечной и непотопляемой, ничем не болела и терпеть не могла разговоров про болезни, и вдруг этой весной ее свалил инсульт. Да так, что два месяца после больницы прошло, а она никак не могла прийти в себя. Вот и лежала днями напролет, скучала. Известие о приезде Инги Валевской, которую она по-матерински любила, приняла с восторгом.
Тося варила кофе, когда в дверь позвонили.
– Иду-иду! – прокричала она из кухни, выжидая последние секунды, когда над джезвой поднимется кофейное облачко, быстренько уронила с ложки каплю холодной воды в пену, кинула щепотку соли, выключила газ и поспешила в прихожую.
