В это же самое время на своей комаровской даче совсем не юный Ромео – Василий Михайлович Зиновьев – выворачивал себя наизнанку вечным вопросом «Что делать?», над которым русские писатели еще в позапрошлом веке ломали умные головы и перья.
«...Я уже не молод, но и не стар. Я еще могу родить ребенка и успею его воспитать. Нет, рожу-то, конечно, не я. А вот воспитать, обеспечить, выучить – это все успею. Я не хворый. Я, наконец, нормальный мужик. Ну, женатый. Но все же знают, что это только видимость, что семьи никакой нет. Есть только Миша. Сын и заботы о нем...»
* * *
Киру Болдыреву, веселую симпатичную студентку, Вася Зиновьев приметил в сквере у первого меда. Он не долго ломал голову, как и чем взять девушку. Он просто подошел, оттеснил сопливых студентов-первокурсников, подхватил симпатичную Кирочку под ручку и увлек ее в сторону, кинув молодежи через плечо: «Ребята, я сейчас верну вам вашу красавицу!»
Возвращать Киру он не собирался. Он, как раз наоборот, собирался пригласить ее погулять. А еще лучше – посидеть где-нибудь в прохладном зале ресторанчика, угощая ее мороженым и пичкая коктейлями на любой вкус.
Кира, привыкшая к вниманию сверстников, была явно польщена: парень, заметивший ее в толпе однокурсников, был не прост: хорошо одетый, с кейсом в руке, которые тогда входили в моду и назывались «дипломатами», с едва уловимым тонким запахом явно не советского парфюма. А потом уж она рассмотрела, что у Васи и глаза красивые – голубые-голубые, как небо, и тренированные, с буграми мышц, руки, и фигура ничего себе – он был выше Киры, которую низкорослые девицы с курса называли не иначе как дылда. Зиновьев был хоть чуть-чуть, но выше, и это было приятно – не придется рядом с ним сутулиться.
И вообще он был не похож на ее кавалеров-недомерков уже тем, что был старше их, пусть всего на два-три года, но это уже, считай, взрослый мужчина. Таких у Киры никогда не было. И преимущества Зиновьева перед прочими поклонниками были налицо. Уже через неделю Кира на зависть всем однокурсницам пришла на занятия в новеньких джинсах и рубашке сафари. Это был высший пилотаж по тем не избалованным модой временам. И сидели эти вещи на студентке Болдыревой так, что можно было только удивляться тому, как их удалось подобрать по ее, скажем прямо, не совсем стандартной фигуре.
А все было просто. В обмен на нежности Кирочки Болдыревой, заключавшиеся в страстных поцелуях в парадном ее дома на Фонтанке, Вася Зиновьев так ловко снял с нее (нет, совсем не то, что тут можно было бы подумать!!!)... мерки, что сшитые вещи сели как надо и на тощей попе, и на не очень пышной груди. И были это не какие-нибудь штаны-дерибас, а настоящие джинсы, из отличной ткани нежно-голубого цвета, с заклепками в местах соединения швов, с лейблами и металлическими накладками. В общем, настоящие ковбойские штаны. И рубашка, о которой Кирочка Болдырева и мечтать не могла. Такую даже у фарцовщиков надо было искать с собаками. И не факт, что нашлась бы.
