— Милейшая, за что это вы хотите сжечь моего друга? Когда я прощался с вами, мне казалось, что я оставляю его в безопасности. Я даже дал вам денег, чтобы вы о нем позаботились. Как искра нежности, замеченная мной в вашем взгляде, превратилась за столь короткое время в пламя ненависти, заставив вас выложить этот костер?
— Ой! — снова ойкнула трактирщица, — меня….
Она не успела договорить. Раздался грозный рык, и вышел здоровенный детина.
— Это мой…муж… он вернулся из поездки, и ему…
— Не понравился наш Задира, — закончил за нее я.
— Муж решил, что он мой любовник.
Но мы с трудом слышали друг друга, потому что этот тип орал и душил нашего Задиру огромными ручищами. Тот отбивался и хрипел. Старик смеялся, глядя на все это.
— Вам смешно? — возмутился я.
Он даже присел от смеха! Я не стал мешкать и прибегнул к испытанному средству. Схватил бадью с дождевой водой, — таких бадеек было много во дворе, — и вылил на дерущихся.
На миг ревнивец отступил…. отряхнулся и снова полез в драку. Пришлось подойти сзади и приложить по буйной голове тяжелой палкой. Это его остановило.
— Ух! — потирал свою шею Задира.
— На мой взгляд, Задира, ты сегодня дважды избежал смертельной опасности, — заметил я.
— Вот, я сейчас его самого поджарю на этом костре, — заявил мой мстительный друг.
— Ой, умоляю вас, простите его! — закричала трактирщица, — он был вне себя! Я угощу вас за счет моего ненормального вспыльчивого мужа.
— Идет! Мы согласны.
— Вы выпьете с нами? — спросил я старика.
— А что? Отказываться не буду! — довольно согласился он, потирая руки.
— Тот самый маг! — восхищенно сказала хозяйка. — Быть может, вылечите моего мужа от ревности?
— Нет, дорогая от сии напасти нет лекарства, — усмехнулся Лукреций, — ты сама его выбрала, такого… душевного и горячего, но последи в следующий раз, чтобы он людей к столбам не привязывал — это может плохо закончиться.
Мы пообедали и попрощались с нашим стариком. На расспросы о своих намерениях, он сказал, что пойдет прогуляться в лесок, "так… по соседству — там как раз дурман-корень созрел…".
Мы не стали его удерживать. И покинули гостиницу.
Вдруг снова началось нечто непонятное, а, как я уже убедился, непонятное всегда ведет к неприятному. Я услышал тот же гнусный голос, что слышал в Лавайе: он забубнил, что нам следует ехать в какую-то крепость, искать его могилу.
— Тьфу ты! Кто это? — подпрыгнул Задира на лошади.
— Дух меча, болван, — прогундосил голос.
— Оооо! — выдохнул из себя Задира, — говорящий меч — это здорово!
