– Ни дать ни взять – мебельный магазин, – сказал он. Ребекка так и стояла в пальто. – А снег-то повалил еще сильнее.
– Да. Правда.
– Ну что ж. – Это прозвучало вызывающе громко, зато продолжил он совсем тихо: – Спасибо, что показала мне квартиру. Я… Ты это читала? – Он заметил лежащую на низкой скамеечке книгу «Тетушка Мэйм»[3].
– Не успела, – призналась она.
– Я тоже не читал. Только рецензии. Впрочем, я всегда ими обхожусь.
Они уже шли к выходу. У порога Ричард неловко обернулся. Впоследствии, перебирая в уме подробности того вечера, он пришел к выводу, что именно в этом месте она преступила границы дозволенного: во-первых, безо всякой необходимости остановилась почти вплотную к нему, а во-вторых, нарочно перенесла всю тяжесть тела на одну ногу и склонила голову набок, чтобы сделаться на несколько сантиметров ниже и поставить его в доминирующее положение, пользуясь еще и тем, что ее лицо – она не могла этого не знать – скрыли широкие, покорные тени.
– Ну что ж, – протянул он.
– Ну что ж, – с готовностью подхватила Ребекка, возможно без всякой задней мысли.
– Держись подальше… от… от… мясников. – Он запнулся, и, конечно, весь юмор пошел насмарку: трели ее смеха зазвенели в тот момент, когда она по лицу поняла, что Ричард собирается пошутить, но умолкли раньше, чем он договорил.
Когда он двинулся вниз по лестнице, Ребекка облокотилась на перила, чтобы видеть следующую площадку.
– Всего доброго, – произнесла она.
– Всего. – Он посмотрел наверх, но она уже ушла к себе.
Впрочем, теперь они были в двух шагах друг от друга.
