— Дай мне кошелек, — сказал он.
В поисках ключей он порылся в нем. И, пока он открывал дверь, она старалась прийти в себя, жадно вдыхая прохладный ночной воздух.
Дрейк зашел внутрь и включил свет.
— Спасибо. Это был замечательный вечер, — опустив глаза на ковер, проговорила она. — Дрейк, мне необходимо кое-что сказать тебе.
— Это можно, — и, прижимая ее лицо, поцеловал в уголки губ.
Когда он прижал ее к стене и начал целовать, она ощутила твердость его груди. И, расслабляясь, позволила ему удерживать себя чуть на весу, купаясь в пульсирующем удовольствии от его поцелуев. Он уже играл пуговицами блузки, и, понимая, что он делает, она не протестовала.
Когда его рука проскользнула под ткань и оказалась на шелковистой коже груди, Блис уже не могла ни о чем думать, а только чувствовать. Тогда он начал легонько массировать ее набухшие соски, поцелуи его стали настойчивей и глубже, а она прижалась к нему еще теснее. После Джона ни один мужчина еще так не прикасался к ней, и Блис стала погружаться в упоительное и сладкое озеро наслаждения.
— Я думал о тебе весь вечер, — прошептал он.
Когда его губы коснулись ее уха, по ее телу стала пробегать мелкая дрожь и она начала растворяться. Потом он перешел на шею, и Блис почувствовала, как кончик его языка вызывает пульсацию.
— Где спальня?
— За холлом, — едва смогла прошептать она.
И не успела она еще что-нибудь сказать, как он поднял ее на руки и понес по ковру, еле слышно ступая. А когда она все же сказала:
— Дрейк, это ошибка, — в ее голосе не ощущалось обвинительных ноток.
— Нет, — мягко ответил он. Открыв дверь спальни, он в темноте направился прямо к постели.
— Дрейк, подожди… — ей было необходимо определить свои чувства, но сосредоточиться она уже не могла из-за смятения мыслей и ощущения, вызванного прикосновениями его руки к груди.
Он положил ее на кровать и опустился рядом, продолжая покрывать сладостными поцелуями губы. Это возбуждало в ней неукротимые эмоции. Она так же сильно хотела его, как и он ее. Но тут возникли неожиданные мысли о Курте, и сознание вины заставило ее восстать. Она оттолкнула его.
— Я должна тебе кое-что сказать…
Заторможенный ее взволнованным голосом, он остановился.
— Что сказать?
— Я… я должна была сказать тебе раньше. У меня серьезные отношения с другим человеком. Честно говоря, я ни с кем, кроме него, и встречаться-то не хочу, — он отстранился, слушая ее. — Поэтому больше мы с тобой не увидимся.
Установилась тишина. Наконец он произнес:
