Расстались они перед домом Блис. В комнате Блис села на диван и стала читать письмо от матери, которое пришло с сегодняшней почтой. Обычно такие послания печатались в нескольких экземплярах на приходской машине, стоявшей в подвале, и рассылались брату в Сиэтл и сестре в Сан-Луис. Мать писала о воскресной проповеди отца и делилась сплетнями о жизни наиболее ярких личностей городка. Заканчивалось письмо припиской: "Мы с отцом горим желанием познакомиться с Куртом. Он очень приятный мужчина. Я рада, что ты в хороших отношениях с его дочерью".
Блис сложила письмо и скомкала его в руке. Дочь Курта Кэрри, и правда, казалось, полюбила ее. Фактически она несколько раз намекала, что скоро отправится в колледж и отец останется один. Как подозревала Блис, Кэрри уже, видимо, свыклась с мыслью, что Блис скоро станет миссис Курт Ньюмен.
"Курт, пожалуй, самая подходящая партия для меня", — сказала себе Блис. Поэтому-то и необходимо позвонить Дрейку и отменить встречу. Все-таки с Куртом она могла представить свое будущее. Вероятно, они создадут такую же семью, какая и была у нее с Джоном. Дрейк же совсем не походил на человека, созданного для семейного счастья.
Поднявшись, она пошла в ванную и включила краны. Потом села на край и опустила руки в текущую теплую воду.
Пока набиралась вода, Блис отсутствующим взглядом обвела ванную комнату. Она была в персиковых тонах, а ванна и раковина — ярко-белые. В тумбочке, рядом с зеркалом, аккуратно сложены полотенца. На латунно-стеклянной полочке набор духов и косметики. Нехотя Блис поднялась и брызнула из аметистовой бутылочки себе на запястье.
Это были те же духи, которыми она пользовалась в первое свидание с Куртом. Хотя она и знала его в лицо — они работали в одном и том же здании и часто ездили вместе на лифте, имени его она не знала. Тогда со смерти Джона прошло только семь месяцев, и она не встречалась ни с одним мужчиной. А познакомила их Гвен, муж которой работал в банке вместе с Куртом.
Блис прекрасно помнила, как сидела напротив него за столиком в служебном кафе, придумывая, что бы такое приятное сказать, пока Гвен знакомила их. Курт выглядел абсолютно спокойно, все на нем было с иголочки: и великолепная тройка, и аккуратно причесанные седеющие волосы. Она заметила небольшую монограмму, вышитую на рукаве рубашки, золотые запонки.
— Курт одинок, Блис.
— О-о… — она посмотрела на салфетку и ткнула Гвен под столом ногой, начиная краснеть. Не надо было так откровенно заниматься сводничеством, Блис и сама заметила, что обручального кольца у него не было.
