— И здесь, и там, и здесь, и там, и здесь, и там… — напевал Кирпачек, переодеваясь.
Он уже завязывал галстук, когда задняя стенка шкафа и все его содержимое растаяли. Оторопевший вампир снова увидел человека. Тело мифического чудовища скрывала фланелевая рубаха. Вместо просторных штанов сегодня на нем красовались обыкновенные джинсы, довольно дешевые, как машинально отметил молодой врач. Простые вампирские тапочки на ногах тоже были дешевыми и изрядно поношенными. Эти тапочки, символ домашнего уюта, мягкие и удобные, столь нелепо смотрелись на чудовищном существе, так не вязались с образом страшного монстра, что Кирп растерялся. Он смотрел на морду человека и думал о том, что уже начал привыкать к его виду.
Но человек смазал произведенное им мирное впечатление. Он, вытаращив глаза, на чистейшем наречии упырей завопил:
— Изыди!
— Сам изыди! — неожиданно для себя выдал Кирпачек.
— Да я ж тебе щас, морок наглый…
— От такого слышу! — огрызнулся вампир и, захлопнув дверцы шкафа, навалился на него всем телом. Он сделал это вовремя: галлюцинация с той стороны оказалась на удивление настырной. Под ударами крепких кулаков шифоньер грозил рассыпаться на отдельные щепки. Сопровождалась эта ничем, по мнению Кирпачека, не мотивированная агрессия очень сочными, порой совершенно нецензурными оборотами на все том же упырином наречии. И вдруг все стихло. Было слышно только, как звенят, стукаясь друг о друга, серебряные вешалки в шкафу. Вампир минут пять подержал дверцы, но ничего не происходило. Тогда он протянул руку к ручке, но заглядывать в шкаф не стал — почему-то не хотелось. Еще минут пять он думал, что делать, потом принял единственно верное, на его взгляд, решение: вышел из комнаты и, покинув квартиру, чуть ли не бегом спустился по лестнице. Выйдя из подъезда, он быстрым шагом, порой срываясь на трусцу, направился в церковь Святого Дракулы.
Церковь находилась недалеко, всего в двух кварталах от дома. Обычно по дороге в храм вампир улыбался. Он сосчитал, что надо пройти мимо восемнадцати магазинов «Неври-сити» и четырнадцати магазинов «Эльдорадио». Возникало ощущение, что других торговых точек в городе нет. Хотя иногда еще попадались симпатичные киоски с бутербродами, выкрашенные в болотный цвет. Назывались эти киоски тоже симпатично — «Отравитесь».
После посещения церкви у Кирпачека появилось странное чувство неудовлетворения. Священник так ничего ему и не объяснил. В ответ на вопрос о секте человекопоклонников святой отец только осенил себя святой звездой и начал изрыгать цитаты из Священного Писания. В качестве жизненного руководства Кирпачек получил указание жить праведно, не ожесточаясь на мир и не протестуя против мук, которые причиняет несправедливое устройство общества. Так как несправедливость эта на самом деле является испытанием для тела, ему, Кирпачеку, следует воспитывать в себе терпение и терпимость, дабы после смерти получить награду в виде пропуска в ад.
