— Все, больше бедняга не выдержит! — И Гундарго, прямо на глазах изумленного Кирпачека, поднес к губам больного склянку с водой, пропущенной через крест. Тот, сделав несколько торопливых глотков, принял нормальный вид оборотня — полувампира, полузверя. — Дело, как я думаю, именно в том, что невозможно ненавидеть то, что любишь. Завидуют почему-то всегда тем, кто дорог, кем восхищаются. И тогда тот, кто завидует, выворачивается наизнанку, совсем не осознавая этого. Оборотни на такую смену реагируют мгновенно, принимая на себя волны эмоций. Их внешняя форма меняется, когда они находятся рядом с теми, кто изменяет свои внутренние волны — вот так резко, без переходов. — Призрак, колыхнувшись, нагнулся над больным, поправил подушку, помогая жертве своих опытов улечься поудобнее. Потом выпрямился и серьезно посмотрел на коллегу. — Скорость их телесных реакций превышает внутренние пороги восприятия. Смена обличий идет так быстро, что выгорает мозг. Как я уже сказал, они принимают внешнюю форму любого, кто рядом с ними меняет внутреннее излучение.
— Я все понимаю, кроме зависти, — задумчиво произнес вампир. — Что является причиной, вызывающей эти волны?
— Здесь все просто: чувство справедливости со знаком минус дает негативную ситуацию зависти. Сильный крен в сторону плюса тоже негатив — тщеславие. Но это уже не в нашей юрисдикции, дорогой фон Гнорь, этими вопросами занимаются духовники.
— Разве?
— Да. Хотя мне думается, я знаю причину неблагополучия нашего мира.
— Болезни? — предположил Кирпачек, вспомнив разговор с фельдшером Тобом.
— Болезни, но не те, про которые ты думаешь, — загадочно произнес Гундарго. — А точнее — болезнь. Болезнь роста, мой дорогой друг. Эволюцию-то никто не отменял. И если она перестала быть видимой, внешней, значит, интенсивно работает внутри. Сколько миллионов лет у жителей нашей планеты не отрастают новые рога и копыта, не видоизменяются и не отпадают хвосты и крылья? А ведь жизнь не останавливается, и если перемены не заметны внешне, то это означает лишь одно: меняется внутреннее состояние… Меняется сама суть людей. Здесь, в этой палате, лежат те, кто отстал от времени. А в отстойниках содержат тех, кто родился слишком рано. — Призрак замолчал, тяжело вздохнул и добавил: — Мне иногда страшно жить, так ясно понимая, что бессмертие — не лучший из даров… Иди, Кирп, тебе надо отдохнуть.
Гундарго кивнул, прощаясь. Сквозь полупрозрачный силуэт призрака вампир увидел взгляд одного из больных — сосредоточенно-понимающий и благодарный.
