Сам центральный проход был вымощен кирпичом, и сейчас ремонтировался. Небольшой участок был огорожен бечевкой, и там двое в простых холщовых портках и длинных рубахах, подновляли песчаную подушку. Оба были в бронзовых ошейниках с кольцами, а на лицах у обоих виднелась татуировка. Причем, татуировка фигурная, плотная, покрывавшая почти всю кожу, не слово «НЕГР», выбитое клеймами.
- Это кто такие? - шепнул я.
- Негры, собственность городской власти.
- Пленные?
- Нет пленных дальше отправляют, на рудники, в наказание. - ответила Вера. - Там долго никто не живет, а здесь, на легких работах, оставляют тех, кого купили.
- А у кого покупаете? - удивился я.
- У турок, чаще всего.
- А у этих, из Племени Горы?
- С ума сошел? - поразилась она моему вопросу. - Племя Горы ловит негров из племен, что близко живут. Им убежать ничего не стоит, свои рядом. А турки привозят издалека, и им бежать некуда.
- А в местные племена?
- Племена не любят чужаков с другой татуировкой. - объяснила Вера. - Тоже сделают рабами, или просто убьют. Или перепродадут Племени Горы, а те - туркам.
- А у вас свои негры есть? - спросил я. - Ну, дома, в смысле.
- Нет, откуда? - снова удивилась она. - Негры есть у плантаторов, но у них и объездчиков своих много. Кто будет негра держать в доме? Кому жизнь недорога? Есть свободные негры, конюх, например, и повар, но они работают по найму.
- Это как? - не понял я.
- Если негр готов вступить в лоно Церкви Христовой, то он ходит в больницу при храме и там ему начинают выводить татуировку с лица. - снова пустилась в объяснения моя спутница. - Когда ее всю сведут, местный Преподобный допускает его к Крещению. И после этого его отпускают - никто не вправе держать в собственности христианина, вернувшего себе облик Божий. Правда, никто и не обязан его кормить, поэтому он должен найти себе работу. И ходить в больницу, где ему будут понемногу сводить татуировку со всего тела.
- Ага… во как. - поразился я. - А если он перестанет ходить в больницу?
- Тогда Преподобный вправе его судить, как за малое преступление. И он будет наказан, как карманник, попавшийся в первый раз.
- Это как?
- Кнутом, как же еще? - снова удивилась она моему вопросу.
- Ага… - только и нашелся, что ответить, я.
- Вот здесь полковник сидит. - сказала между тем Вера, указав на низкую деревянную дверь в стене массивного одноэтажного флигеля. напоминающего цейхгауз.
Никакой охраны у двери не было, поэтому мы просто толкнули дверь и оказались в полутемном и довольно прохладном, особенно после уличного зноя, помещении. Низкий потолок, маленькие окна в глубоких нишах, длинный стол, за которым сидела уже знакомая четверка - «Цыган», недавно на наших глазах клеймивший преступников, и трое его помощников, все с висящими на шее латунными бляхами со знаком креста и какой-то надписью. На столе, на металлической подставке, расположился кипящий чайник, а на развернутой бумаге красовалась горка свежих калачей.
