- Нет, отнюдь, - пожал я плечами. - Мне лишь бы результат был.
- Результат будет, - кивнула она. - Немного хоть умеете?
- Немного умею, - кивнул я, вспомнив свой поход до Новой Фактории. - Если рысцой-трусцой, то куда-то доеду, а вот что большее - сомневаюсь сильно. Мне бы велосипед куда проще был, - добавил я о желанном.
Интересно, кстати, сколько здесь велосипед стоит?
- Понятно.
Она задумалась, глядя в окно. Затем, обернувшись ко мне, сказала:
- Мы вот как сделаем: сейчас я тебя конюхам представлю, скажу им, что делать надо. А вечером ты коня возьмешь, и до вериной усадьбы сам доедешь. А к утру сюда на нем же вернешься.
- Мне не до усадьбы, мне куда-то надо на проживание определиться еще, - сказал я. - В усадьбе оставаться не могу.
Она не стала спрашивать, отчего да почему, лишь снова кивнула, и сказала:
- Тогда заезжай, когда получится. Вечером?
- Завтра, может быть? - спохватилась Вера.
Я вспомнил о том, что вечером состоится первый серьезный разговор с дядей Евгеном, и сказал:
- Может быть с утра завтра?
- Хорошо. - кивнула Аглая.
Провели мы в гостях у Аглаи еще с час, примерно. Все это время тетка с племянницей болтали, а я сидел молча, все больше ловя себя на том, что откровенно любуюсь родственницей своей подопечной. Живая, улыбчивая и веселая, Аглая с каждой минутой мне нравилась все больше и больше. А тот факт, что она женщина свободная, не равно не отягощенная ни детьми, ни супружескими обязанностями… В другое время и другом месте я бы уже начал закидывать удочки на предмет установления отношений, причем со всей возможной активность. Но сейчас… вот беда - на знал я, и заранее спросить не догадался, как в этих краях принято знакомиться с понравившимися женщинами. А то вдруг окажется, что шанс у меня всего один, и если накосячить, то второго уже не представится. Возможно такое? А почему бы и нет. Пошлют куда подальше и ходи потом посланным.
Потом Аглая решила показать мне свои конюшни, похвастаться вроде как, а заодно представить и конюхам. Вера не пошла, чего она там не видела, а я отказываться не стал, разумеется, ухватился за кончик надежды, что глядишь, и выйдет из моей мысли что-нибудь путное.
У ворот конюшни нас встретили двое крепких мужиков, от которых еще крепче несло едким конским потом. Один из мужиков еще хранил на лице и торсе остатки выведенной татуировки, сразу отнесшей его к «одумавшимся неграм», второй же был из «христиан», судя по всему. Оба худы, жилисты, бородаты, обоим лет под сорок. Звали экс-негра Тимофеем, а «прирожденного христианина» - Степаном.
