– Это точно, – усмехнулся Васильев. – Вы слыхали про Кур Шагала? Говорят, мастер дорожных погромов и опять где-то тут объявился.
– Слыхали, как не слыхать! – Лицо сержанта стало серьезным. – Нас тоже инструктируют, земляк. Сам-то откуда?
– Из Красноярского края.
– Да мы и вправду земляки: ты – из Красноярского, я – из Краснодарского. Давай-ка спросим об этом бандюге, может, они чего лишнего знают? – Он помахал рукой афганским водителям, которые в ожидании выступления тоже вышли из машин и что-то оживленно обсуждали на обочине. – Эй, ступай к нам, покурим!
Подошел усатый худощавый афганец средних лет, спросил:
– Как дела?
– Дела отличные. Закуривай, брат… Далеко собрался?
– Газни. – Афганец взял сигарету, прикурил от спички сержанта.
– Не близко. Не боишься, что душманы подстрелят в дороге? Или машину с грузом отнимут?
– Душман – плохо. Боимся. Танк – хорошо! – Он улыбнулся, указал взглядом на замыкающие бронетранспортеры. – Жить нада. Работать. Чай возим, сахар, мука, мануфактура. Обратно – хлопок, каракульча, кишмиш. Жить нада.
– Да, брат, жить – это работать, а не воевать.
От головы колонны передали сигнал: всем занять места в машинах, приготовиться к движению. Афганец, уходя, обернулся, поднял руку.
– Хорошо будет!
В кабину рядом с Васильевым сел командир автовзвода лейтенант Лушин. Он тоже в бронежилете и стальной каске, автомат с примкнутым магазином положил на колени.
– Кажется, трогаем – саперы дали добро. – Кивнул на зенитку. – Крыша у нас с тобой серьезная, а вот спина в керосине. Ну, да нам не привыкать…
Васильев молча включил зажигание. Лейтенант Лушин, конечно, не случайно сел к нему – машина замыкающая в их роте. Колонна тронулась, постепенно набирая скорость и растягиваясь в движении. На щебнистой дороге пыли немного, ветерок пока относил ее в сторону, видимость хорошая. Так бы до конца!… Скоро втянулись в сопки предгорья. Долины по-прежнему в темной зелени апельсиновых и гранатовых рощ, мелькают бахчи и виноградники, почти непрерывно по обеим сторонам тянутся высокие дувалы. Мелкие кишлаки вблизи дорог кажутся вымершими. Зато первое большое селение на пути бойкостью напомнило город: спешат дехкане, погоняя нагруженных осликов, – на государственных пунктах идет закупка зерна, сушеных фруктов и винограда, шерсти и шкур; уступая дорогу колонне, жмутся к обочине грузовики и легковые автомобили; люди толпятся возле дуканов, здесь же снуют торговцы-мальчишки с пакетами и свертками, предлагая розничный товар – от апельсинов, маслин, гранатов и цветных камешков до отрезов ситца и шелка, готового платья и ручных часов. Лишь седобородые аксакалы недвижно восседают на широких лавочках у дорог, с полной невозмутимостью созерцая волнующуюся реку жизни. Когда проезжали мимо одной такой «скульптурной» группы, лейтенант вдруг спросил:
