— Вдобавок ко всему прочему встает проблема безопасности, — угрюмо добавил главный констебль. — Хотя террористы в целом предпочитают пули и бомбы, а не тупые орудия. Однако нельзя забывать — он был крупной шишкой в Европейском союзе, а нынче вокруг ЕС кипят страсти. Рыбаки, животноводы, мелкие предприниматели точат ножи. Возникло впечатление, будто еврократы за наш счет жируют, а нам вообще не сочувствуют. Разрабатывают между собой законы, инструкции, записывают в книги по пятьдесят примечаний мелким шрифтом…
— И насчет полиции тоже, — вынужден был напомнить Маркби.
Шеф мрачно хмыкнул:
— Можете мне не рассказывать. Работайте.
И теперь, не желая проявлять излишнюю официальность или бездушие, Алан сказал:
— Мы до дна докопаемся, обещаю. Надеюсь, не доставим вам лишнего беспокойства и неприятностей. Хотя без этого не обойтись. Мне… и моим сотрудникам придется задавать вопросы, в том числе чисто личные. Любое следствие неизбежно и грубо вторгается в частную жизнь.
— Убийство по своей природе тоже грубо вторгается в частную жизнь, — заметила Карла.
Замечание на секунду его озадачило, и он только кивнул.
Она отошла, вытащила из медной шкатулки на столе сигарету, вопросительно оглянулась. Маркби покачал головой:
— Спасибо. Я уже пятнадцать лет не курю.
Карла прикурила, затянулась и проговорила:
— Эндрю хотел, чтоб я бросила. Я сократила количество. В данный момент мне плевать на свои легкие. Неужели вас не тянет к сигарете даже через пятнадцать лет? На своей работе вы наверняка постоянно под стрессом.
Он решил говорить честно:
— Правда, порой хочется подымить. Хотя не так сильно, чтоб поддаться желанию. Можно сказать, я привык не курить. Начинать снова не стоит.
Она села в мягкое кресло, жестом указала ему на другое.
— Я видела, как отъехала маленькая «скорая». Это… его увезли?
— Да.
— Будет вскрытие? Конечно… Простите, если я несу чепуху. Голова совсем не работает. Я хотела спросить, его… приведут в порядок, прежде чем выдать нам для похорон?
— Постараются. — Маркби помедлил в нерешительности. — Карла, я могу попозже зайти…
Она решительно тряхнула головой:
— Нет. Хочу поговорить. Мне необходимо с кем-нибудь поговорить. Буду меньше беспокоиться о Люке.
Он вздернул брови.
— О сыне? А что с ним?
— Ничего. Он едет из Кембриджа. Ему не сказали о смерти отца, сообщили просто о несчастном случае. Надеюсь, будет осторожно вести машину, не лететь сломя голову, рискуя попасть в аварию, лишиться прав и так далее. Буду очень рада, когда доберется в целости и сохранности. Хотя бедного мальчика ждет ужасная весть…
