Своеобразную политику проводили и номинальные сюзерены Ордена в Ливонии — великие магистры в Пруссии. Заинтересованные в укреплении собственных позиций и более всего занятые отношениями с Польшей, они были заинтересованы в консолидации всех консервативных элементов юго-восточной Прибалтики. Поэтому чаще всего великие магистры старались проводить компромиссную линию, примирял враждующих между собой магистра Ливонии и архиепископа. Что же касается антирусской политики, то Тевтонский орден в Пруссии ограничивался присылкой в Ливонию денег, оружия, фуража и небольших воинских отрядов, перенося центр тяжести на дипломатическую поддержку Ордена в Ливонии при европейских дворах и в Ватикане.
Орден опирался на помощь германских императоров, в то время как архиепископов поддерживал Ватикан. Следовательно, борьба Ордена с архиепископами была в известной мере отражением борьбы пап с императорами, а союз между Орденом и архиепископами — отражением обратных тенденций во взаимоотношениях Габсбургов с Римом.
Наконец, внутреннее положение в Швеции определялось борьбой феодальных группировок, поддерживавших Свена Стуре и сил, враждебных ему.
Правительство Ивана III должно было учитывать все это при проведении, внешнеполитических мероприятий, в которых прямо или косвенно участвовали западные соседи России.
Анализируя этот период, Н. М. Карамзин писал в своей знаменитой «Истории государства Российского»: «Посольства иноземные одно за другим являются в нашей столице: императоры, папы, короли, республики, цари азиатские приветствуют монарха российского, славного победами и завоеваниями от пределов Литвы и Новгорода до Сибири». Но прежде чем посольства стали являться «одно за другим», на улицах Москвы в 1486 г.
появился первый европейский посол — силезский рыцарь Николай Поппель. Его не сопровождала пышная свита и следом за его конем не везли богатых даров. Он приехал один, странствующим по своей собственной прихоти. Историк К. В. Базилевич считал, что скорее всего приезд Поппеля в Москву в 1466 г. был посвящен выяснению на месте ряда политических проблем, интересовавших германского императора с планами его борьбы за Венгрию и Чехию. Русские летописи и великокняжеская канцелярия не отразили приезда в Москву силезского рыцаря, и это может служить косвенным доказательством того, что его визит носил неофициальных характер. О пребывании Поппеля в Москве нам известно очень немногое, но можно сделать вывод о полнейшей бесплодности его поездки. Чем меньшими были результаты, тем более значительными хотел он их представить императору и курфюрстам, возвратившись обратно в Германию. На съезде князей в Нюрнберге курфюрсты империи, а сын императора Фридриха Максимилиан — очень удивлялись всему, о чем рассказывал Поппель.
