Понимали это и в Париже, и вскоре Шерера заменил талантливейший тридцатишестилетний полководец Жан Виктор Моро, один из лучших генералов республики. С 1794 года он командовал Северной, а в 1796 году — Рейнско-Мозельской армией, нанеся ряд серьезных поражений австрийским войскам. Теперь ему предстояло наряду с известным противником сразиться и с дотоле неведомым неприятелем — русскими.
Узнав, что на место Шерера назначен Моро, Суворов улыбнулся: «И здесь я вижу перст Провидения. Мало славы было бы разбить шарлатана. Лавры, которые похитим у Моро, будут лучше цвести и зеленеть».
Русские сразу же стали переучивать союзников на свой манер. В первый же день пребывания в армии Суворов командировал в австрийские полки офицеров-инструкторов учить союзников «таинству побиения неприятеля холодным ружьем» и для «отучения от ретирад».
Чего Суворов не смог от австрийцев добиться, так это столь же быстрых и дальних переходов. Русские выступали в поход в три часа ночи и могли пройти до ночного бивака сорок-пятьдесят верст; австрийцы поспеть за ними не могли, шли до глубокой ночи, выбивались не только из последних сил, но и из графика движения по маршруту. Суворов шел вперед, не меняя графика, приказывая наверстывать упущенное расстояние. Австрийцы сбивались с дороги, отставших были не единицы и не сотни: отставшей стала вся австрийская армия, недовольная, озлобленная, вымотанная еще до боев.
Первой на пути Суворова оказалась крепость Брешия, в которой находился тысячный гарнизон. Суворову нужна была победа блистательная и молниеносная. Он бросил против Брешии двадцать четыре тысячи войск, подошедших к ее стенам сразу с трех сторон, и гарнизон без выстрела выкинул белый флаг. Это случилось 10 апреля. Через три дня также без сопротивления пала крепость Бергамо, после чего союзники вышли фронтом в сто километров на реку Адда.
Быстро наведя несколько мостов (на строительстве моста у Джервазио работал под сильным дождем, как рядовой солдат, без плаща и шляпы, и сам Суворов), союзники перешли Адду. Австрийцы, среди которых оказался Суворов, воодушевленные им, с ходу взяли предмостные укрепления французов и вышли в тыл войскам Моро. Это решило исход сражения, и Моро отступил.
17 апреля союзники двинулись к Милану, окружив и пленив почти целиком захваченную врасплох дивизию генерала Серрюрье. К ночи союзная армия вошла в Милан, а французский гарнизон заперся в цитадели.
На следующий день была Пасха, и Суворова, торжественно въехавшего в город, экспансивные и восторженные миланцы встретили с таким же энтузиазмом, как и Бонапарта, три года назад изгнавшего из города австрийцев и объявившего Милан столицей Цизальпинской республики.
