И вот в таком половинчатом виде устав был утвержден Александром II.
Итак, сбылись надежды «ливрейного холопа реакции», как окрестил Герцен небезызвестного редактора «Московских ведомостей» Каткова, представлявшего крайне правые силы. Катков ратовал за латынь и греческий язык и яростно обрушивался на передовых педагогов, которые предлагали увеличить в гимназических программах число часов на историю, отечественную словесность, географию и естествознание. Он утверждал, что естественные науки «ведут к материализму и безбожию». Одну из статей о проекте нового устава Катков заканчивал вопросом: «Неужели Россия так несчастна, что ее ожидает это бедствие, которое было бы хуже мора и голода и самых жестоких поражений?» И напрасными оказались выступления передовых публицистов и педагогов России, убедительно доказывавших необходимость реального образования, необходимость изучать в школе в первую очередь науки, которые требуются для экономического развития страны: «А тут, когда нужно разрабатывать угольные копи и строить железные дороги, у нас клянут реальные школы и рекомендуют изучение Фукидида!» Создание единой системы образования, о которой так много говорили, не предусматривалось. Народная начальная школа как была обособлена от гимназий, так и осталась. Гимназии по-прежнему были учебными заведениями для состоятельных людей. Учреждалось три их типа: классические с двумя древними языками, классические с одним латинским и реальные без древних языков. Удельный вес древности в классических гимназиях еще более возрастал, а точных наук значительно снижался. Реальные гимназии считались неполноценными из-за того, что доступ из них в университеты был закрыт. Но главное — резко ограничивалось их число: не более четверти общего количества учебных заведений.
Борьба в сфере народного образования была отражением гораздо более значительных событий, происходивших как в Нижнем Новгороде, так и во всей Российской империи.
В феврале 1863 года кончался установленный реформой 1861 года срок так называемых «временно-обязанных» отношений крестьян с помещиками, по которым крепостные оставались в полном подчинении у своих бывших владельцев в течение двух лет. Основная масса крестьян, недовольная грабительскими условиями своего «освобождения», волновалась.
С разрозненными бунтами царизм расправлялся сравнительно легко. Но в январе 1863 года восстали Польша и Литва, а вскоре властями был раскрыт в Поволжье «казанский заговор», ставивший своей целью помощь польским патриотам. Обстановка в Нижнем Новгороде сложилась напряженная. Летом из Петербурга в город был прислан по высочайшему повелению генерал-адъютант Н. А. Огарев с почти неограниченными правами для экстренного «искоренения крамолы».
