Я оставил ее иронию без внимания. Меня гораздо больше интересовал вопрос, имеет ли смысл дальше развивать блестящую историю о поломке машины.
— Викарий был чрезвычайно любезен, — продолжала она. — Его сын отвез нас домой. А когда мы вернулись, миссис Коллинз вручила мне вот это.
Она показала на телеграмму, лежавшую рядом с тарелкой.
— Ее принесли, как только мы уехали в церковь, — сказала она. — Я подумала, а вдруг там что-то важное, и вскрыла ее. Естественно, от твоего профессора.
Она подала мне телеграмму. Послана она была из Кембриджа.
В ней говорилось следующее: «Желаю удачного путешествия в воскресенье. Надеюсь, встретишь свою девушку. Мысленно с тобой. Привет. Магнус».
Я перечитал ее дважды, затем взглянул на Виту, но она, уже с сигаретой, дымя, как паровоз, удалилась в библиотеку. В столовую вошла миссис Коллинз, в руках у нее была огромная тарелка с горячим ростбифом.
Если бы Магнус задумал сделать мне гадость, то лучшего момента выбрать было нельзя, но я его не винил. Он ведь считал, что Вита в Лондоне и я здесь один. Тем не менее, текст был на редкость неудачный. Правильнее сказать — убийственный. Прочитав его, Вита, несомненно, тут же вообразила, что я собирался тайком уехать на острова Силли, захватив с собой бритвенные принадлежности и зубную щетку, и там славно поразвлекаться с какой-нибудь шлюшкой. Попробуй теперь докажи ей, что я не виновен. Я пошел за ней в библиотеку.
— Послушай меня, — сказал я, крепко закрыв раздвижные двери между комнатами, чтобы миссис Коллинз не услышала. — Эта телеграмма — шутка, понимаешь, дурацкий розыгрыш, устроенный Магнусом. Ну, не глупи, разве можно относиться к этому серьезно?
Она обернулась и посмотрела на меня. В эту минуту она представляла собой олицетворение разъяренной жены: одна рука на поясе, другая, с сигаретой, согнута в локте, и прищуренные глаза на неподвижном, каменном лице.
— Меня не интересует ни твой профессор, ни его шутки, — сказала она. — Тем более что ты не считаешь нужным посвящать меня в ваши затеи. Что ж, продолжайте в том же духе. Если эта телеграмма — шутка, желаю вам обоим хорошо повеселиться. Еще раз повторяю: сожалею, что испортила тебе воскресенье. Ладно, иди обедай, а то все остынет.
Она взяла воскресную газету и сделала вид, что углубилась в чтение. Я выхватил газету у нее из рук.
— Нет, дорогая, так не пойдет! — сказал я. — Ты меня выслушаешь! — Я отобрал у нее сигарету и раздавил ее в пепельнице. Потом взял ее за руки и резко повернул к себе. — Ты прекрасно знаешь, что Магнус мой давнишний друг, — сказал я. — Кроме того, он бесплатно предоставил нам на лето свой дом и впридачу договорился с миссис Коллинз. В благодарность за все это я кое-что для него делаю, понимаешь? Кое-какие исследования, связанные с его научной работой. Именно об этом и идет речь в телеграмме — он хотел пожелать мне удачи, только и всего!
